Зонтик для Земли

– Не грусти, друг! – Остап потрепал однополчанина по плечу. – Вернемся в Гурзуф, пойдем в самый лучший рыбный ресторан! Жужу свою возьмешь! Всех наших пригласим: академиков, Юрку, нашего Хана, а давай и монголов прихватим в двадцать первый век, пусть пацанам отпуск будет, а потом отправим обратно – в двенадцатый.

– Когда это еще будет!?

– Будет Костя, скоро будет! Поможем Темуджину, найдем Хана, – и домой!

– Пора седлать коней, Алим! – подошел к Курбанову монгол Тогул. – Седлать надо свежих лошадей, – они смогут бежать быстро.

Вскоре отряд отправился в дорогу…

Глава 9. Нукер Тогул

До урочища Делюк-Болдон у реки Онон, где стоял военный улус Тэмуджина, оставалось еще часов пять-шесть быстрой езды, а продвижение замедлял табун лошадей, следовавших за всадниками, – вожак, который был под седлом Тогула, отвечал на призывное ржание кобыл, замедлял ход, показывая пример остальным коням.

Посовещавшись, Курбанов и Тогул приняли следующее решение: оставить нескольких воинов-монголов с вожаком табуна позади, а остальному отряду с максимально возможной скоростью двигаться к улусу Тэмуджина, – надо опередить войско Кирилтуха, предупредить об опасности Тэмуджина и подготовиться к приходу незваных гостей.

Сделали короткий привал и разделились на два отряда: Тогул оставил с табуном трех воинов, передав одному из них коня – вожака табуна; тяжелые походные сумки, трофейное оружие и продовольственные запасы навьючили на неоседланных лошадей.

Путешественники во времени и воины Темуджина налегке отправились дальше; скорость движения значительно увеличилась, а монголы, оставшиеся с табуном и поклажей, направились к протекающему неподалеку ручью, чтобы напоить лошадей и дать им отдохнуть.

Когда-то на берегу реки Онон стоял богатый улус Есугея-багатура, которого почитали и подчинялись ему большинство племен скотоводов-кочевников; внук Хабул-хана, первого общепризнанного монгольского правителя, был сильным и справедливым хозяином. Только завистливый, лицемерный и безродный вождь тайчиутов, – это было разбойничье и подлое татарское племя, – не признавал верховенства наследного хана; он отравил Есугея, разорил его улусы, а земли присвоил.

С тех тревожных времен прошло десять долгих лет.

Темуджин, после побега из тайчиутского плена, долго скитался по степям и горам, голодал и ночевал под открытым небом, но жажда мести за смерть отца не покидала его. Суровая жизнь, лишения и опасности закалили молодого наследного хана, который к восемнадцати годам превратился в сильного телом и духом воина. Он стал готовиться к предстоящей смертельной схватке с врагами; в первую очередь он поклялся убить кровного врага – убийцу своего отца. Сторонники покойного Есугея не покинули его сына, – они становились воинами Тэмуджина; к восемнадцати годам от роду войско молодого богатура насчитывало один тумен (десять тысяч, прим. автора) воинов. Тогда молодой хан освободил от тайчиутов свои земли, а на берегу реки Онон, в урочище Делюк-Болдон, где когда-то он родился и жил с родителями, обосновал свой первый военный улус.

Военный лагерь Тэмуджина представлял собой большую зеленую долину, одной стороной примыкавшую к реке Онон, а с трех сторон ограниченную поросшими лиственным лесом сопками.

Со стороны сопок улус ограждался деревянным частоколом, к которому, в сторону внутренней территории, примыкали загоны для лошадей и скота. За загонами располагались многочисленные юрты для воинов; жилища для женщин и детей стояли в стороне от военной территории, – это были небольшие, красочные юрты с мягкими стенами и пологами из кож диких животных. В улусе можно было увидеть специальные площадки для военных учений, конных упражнений и игр. Со стороны реки улус охранялся пешими воинами-лучниками, а по остальному периметру, снаружи ограды, круглосуточно разъезжали вооруженные всадники.

Темуджин понимал, что враги не оставят его в покое и вскоре предпримут военные действия. Он постоянно готовился к битве: с воинами проводились регулярные учения по владению оружием и ведению боя, как в дневное, так и в ночное время; круглосуточно неслась караульная служба, укреплялась дисциплина: за невыполнение приказа начальника, мародерство, трусость, утерю оружия и другие воинские преступления виновные строго наказывались, вплоть до смертной казни.

После двух часов непрерывной скачки отряд всадников остановился на берегу узкой, но быстрой реки.