Зов ястреба

– Да уж… – пробормотал Стром. Неведомый автор статейки, кем бы он ни был, всё предусмотрел. Если он и вправду существовал. Если Эрик не сходил с ума – не принимал случайность за чей-то злой умысел. Он знал за собой эту слабость. Мысли о том, что за любым событием стоит чья-то зловещая тень, казались ему почти утешительными. В конце концов, это значило, что беды преследуют людей не из-за случайности. Признание власти случайности над людьми унижало – не меньше, чем преклонение перед Миром и Душой.

Эрик Стром не раз слышал, как люди, умирая в Стуже, призывают на помощь Мир и Душу. Но ни разу никто не откликнулся на зов.

Да, представление о мире как об огромной паутине – нет, сплетении и пересечении множества паутин, в углу каждой из которых сидел, наблюдая, примеряясь и планируя, умный, хитрый паук, нравилось ему куда больше. Любой, не видевший полной картины, становился мухой. Третьего не дано. И он, Эрик, станет одним из пауков не потому, что по-настоящему хочет этого – а потому, что быть мухой гораздо хуже. Во дворце, в совете Десяти, на балах и приёмах хватало пауков. Омилия и подобные Омилии считали, что паучий ум и место в центре паутины достались им по праву рождения – но они ошибались. Ещё как ошибались.

Самых сильных пауков могли породить только опасность, скорбь, боль, утрата.

Только Стужа.

– Эрик?

Он почти забыл, что Барт по-прежнему сидит рядом с ним над своим остывшим чаем. Возможно, ему и в самом деле стоило хорошенько выспаться.

– Извини. Я понял тебя, Барт. И подумаю над тем, что ты сказал. Схожу в Гнездо…

– Ты можешь учить их. Кьерки и остальные будут счастливы, если ты предложишь. Проведи несколько тренировок, посмотри на них в деле. Ты убедил себя в том, что любой рекрут станет тебе обузой. Но ты и сам был когда-то рекрутом – и тогда ты был моложе, чем любой из них. Совсем мальчик. Если даже кто-то и вправду пытается навредить тебе… Заметь, я говорю «если», потому что не думаю, что ты прав… Сделай так, чтобы их попытка обернулась тебе на пользу. Твои показатели падают, потому что ты один. Ты сам знаешь: так не может продолжаться. Рано или поздно это используют против тебя. Найди сильного новичка – и слепи из него того, кто тебе нужен. Сам я уже давно не хожу в Стужу… Сам знаешь. Но если бы начинал сначала – так бы и поступил. Проще сонастроиться с тем, кто никогда не знал никого другого.

«О да, конечно. Вероятно, именно поэтому паршивая статья небезосновательно обвиняет опытных препараторов в том, что никто и никогда так не делает».

Но спорить с Бартом было бессмысленно – независимо от того, что они оба думали на самом деле.

Выступить против Десяти? Соблазнительно, но крайне несвоевременно. Рано или поздно придётся – но до тех пор…

– Кажется, ты прав. Я подумаю – и через несколько недель приму решение.

На лице Барта отразилось облегчение, и он бросил на стойку пару монет – никогда не позволял Эрику платить за себя, и Стром привык не настаивать.

– Выше голову, мальчик. Серебро Стужи может обернуться золотом, не так ли? Никогда не знаешь, как.

Когда тот наконец ушёл, Эрик подозвал подавальщицу и попросил принести снисса со специями. Приятное питье – даже в игрушечный холод.

Он опрокинул пару напёрстков, чувствуя, как по телу разливается тепло. Не стоило привыкать к этому – но сейчас он просто не мог удержаться.

Он думал о рекрутах – прежде всего о тех, кого привёз в Химмельборг.

Эрик Стром не верил в судьбу или богов – но в знаки верил. Знаки тоже были частью общей паутины, сплетённой из множества чьих-то ещё. Знаки были её дрожью. И умный мог прочитать их, чтобы обернуть намёк себе на благо.

Миссе Луми. Иде Хальсон.

Жаль, что обе они были девушками. Он предпочёл бы мужчину – меньше сравнений с Рагной, меньше неизбежно возникающего напряжения – но единственный привезённый им мужчина не годился. Что ж, так тому и быть.

Они с Рагной нашли идеальный баланс. Во многом потому, что были почти ровесниками, когда начали служить вместе. Друзья. Любовники. Союзники. Этого не повторить, а значит на этот раз всё будет иначе. Новая охотница не будет равной ему. Чтобы они оба выживали – раз за разом – и демонстрировали неизменно высокие показатели – новая напарница должна слушать его беспрекословно. Воспринимать как учителя, которому нужно повиноваться мгновенно, не раздумывая. Чьи решения в Стуже – даже после, как иногда делала Рагна – не обсуждаются.

До неё был ещё Раввен. Раввен был отличным охотником, и когда он принял решение уйти в отставку, и они здорово напились, он сказал ещё: «Теперь ищи кого-то, кого будешь учить. Я дал тебе всё, что мог. Будь добр, используй это с умом».

Раввен был старше – и знал родителей Строма. Наверное, если бы не это, он бы вряд ли рискнул взять в напарники новичка. В Стуже, как и положено, он следовал за Эриком – но вне её научил его многому.

Барт был прав – когда-то он и сам был рекрутом. Раввен не испугался работать с ним – и не прогадал. У них была отличная команда, и они и дальше охотились бы вместе, если бы Раввен не решил завязать.