Зов Прайма

Обычные люди попадали во дворец при помощи летающих платформ, курсирующих между специальным помостом на земле и парадным входом дворца, но воры редко пользуются парадными входами, когда есть из чего выбирать. Тем более, когда этот вор собирается обокрасть самого лорда Дамиана, могущественного властителя Тотоола, так вовремя покинувшего свой город. Символ власти, последний из трех символов, заказанных Коору, легко было вычислить. О сияющей диадеме с бриллиантами Дамиана, знали даже в далеком Диналионе. Говорили, что ее уже несколько раз пытались украсть, но диадему каждый раз находили и возвращали назад, а незадачливых воров публично казнили. Но ведь до сих пор за это дело не брались Поющие Крысы.

Он украдет ее, этот символ власти! И вместе с двумя другими символами вернется в свою школу как герой. Как полноправный член школы, прошедший такое сложное испытание. Больше не ребенок, на которого можно смотреть свысока. Ллин сам попросил Коору придумать для него такое невозможное задание, правда, тогда он еще верил в сопутствующую себе удачу. Теперь он знал ее настоящее лицо, и больше не хотел на нее рассчитывать, но пути назад уже не было. Не мог же он, в самом деле, вернуться назад с пустыми руками? Уж лучше погибнуть, чем выносить такой позор!

И еще одна мысль никак не давала Ллину покоя. Почему Удача столько лет оберегала его? Даже если она и любила его отца, это явно осталось в далеком прошлом. Под действием эмоций, проникнувшись старыми чувствами, она могла бы защищать его год... два... может быть, пять лет. Но ведь рано или поздно эмоции должны были улечься, и героиня должна была бы понять, что старые чувства ушли окончательно. Но она оставалась с ним все эти шестнадцать лет, охраняя от любых невзгод, незримо поддерживая и ничего не прося взамен. Почему?

Наверное, не стоило так с ней поступать, ведь девушка желала ему только добра. Надо было подольше поговорить с ней, выяснить, откуда взялись слезы в ее таких больших прекрасных глазах.

Ллин поймал себя на том, что думает о зеленых глазах Удачи, и с силой вбил костяшки пальцев в очередную щель между плитами спирали. Прошлого уже было не вернуть, а подумать о ней он еще успеет — после того, как украдет проклятую диадему.

Закатное солнце бросило последний оранжевый взгляд на карабкающегося по колонне паучка-Ллина и закатилось за горизонт.

* * *

— Перестань рыдать, ты меня раздражаешь!

— Х-хорошо, Тезарио.

Однако рыдания не прекратились, только стали более глухими и сдавленными. Ну, за какие провинности боги его так немилосердно наказали! Выслушивать эти бесконечные причитания, а также повторяющиеся по многу раз монологи о самобичевании, было выше его сил. Тезарио закатил глаза, призывая небо в свидетели своих мучений.

— Мой жезл... моя душа... она теперь разбита...

Тезарио никогда не думал, что жезл может так много значить для жрицы. Он тоже любил свой магический клинок, ухаживал за ним, протирал влажной тряпкой, но чтобы так убиваться о потере своего оружия... Такого Тезарио представить себе не мог.

— Ты не понимаешь, в нем были заключены все мои эмоции. Моя любовь, мое счастье, моя радость! С помощью них я исцеляла раны, потому что я верила в себя и свои чувства. А теперь все! Их больше нет, остались только боль и смерть! Я больше НЕ ВЕРЮ!

Рыдания снова полились во весь голос.

— Лорд Дамиан даст тебе новый жезл, когда приедет в город! Ну, прекрати же уже!

Куда подевалась та высокомерная и возвышенная жрица, которая ему так нравилась? Тезарио не мог поверить, что Селеста могла превратиться в... такое. Он вовсе не был черствым, и даже сочувствовал ей поначалу, утешал, как мог. Даже прижимал к своей груди, получая от этого несказанное удовольствие.

Но сейчас это была больше не его Селеста. Это был какой-то хнычущий комок из слез и соплей, который хотелось запереть в дальнем чулане и не выпускать, пока не приедет лорд Дамиан.

Она даже почтового попугая от лорда не смогла толком выслушать! Хорошо, Тезарио был тогда рядом и услышал послание — охранять диадему в тронном зале.

— Заткнись, а? — снова попросил он.

Принц воров осторожно выглянул из-за портьеры, скрывающей слишком глубокий альков одной из ниш залы. Особое место, где обычно прятались телохранители лорда, когда он принимал не особенно надежных гостей.

Диадема все еще была на месте, и Тезарио со вздохом вернулся обратно к своей льющей соленые ручьи головной боли.

* * *

Шлемы на головах стражников со звоном ударились друг о друга.

— Вези меня наверх, — распорядилась Алесса, смотря, как два стражника безвольно валятся в разные стороны.

Третьего, самого молодого из них, долго уговаривать не пришлось. Испуганно кивнув, стражник опустился на колени и начал слегка постукивать по каменной платформе. Пол неожиданно вздрогнул, со скрипом потянулся, как разбуженный в жаркий полдень кот, и не спеша поехал наверх, увозя с собой взирающую на город Алессу. Пантера села прямо напротив работающего стражника и внимательно следила за ним, так что хозяйка могла немного расслабиться.