Зов Сирены

Ардо заметил, как Мигель поднял голову и посмотрел на нотариуса. А Рик вздохнул с облегчением. Инма сидела, нахмурившись, совершенно забыв, что это приводит к морщинам на лице. Яркая бабка непоседливо пошевелилась, посмеиваясь и проговаривая про себя последние слова нотариуса.

В этот момент раздался легкий стук в дверь и заглянула секретарша.

– Впустить? – спросила она.

Дон Фелипе кивнул. Секретарша раскрыла дверь шире, и на пороге появился Давид. Ювелир был одет так элегантно, словно на свадьбу собирался, даже шейный платок темно-бордового цвета украшал его шею. В руке он держал объемную папку.

– То, что ты просил, Фелипе.

Нотариус забрал папку, поблагодарил, и Давид сел на указанный ему стул. Катарина и нотариус продолжали стоять, поэтому дон Фелипе жестом пригласил и ее сесть на место. Сирена послушно и с достоинством опустилась на стул.

Разложив папку, дон Фелипе слегка стукнул по ней костяшками пальцев, привлекая внимание публики.

– Вот один из экземпляров, который дон Анхель поручил разместить в хранилище Давида. Надо сказать, что завещание оформлено весьма оригинально, но мы тщательно соблюдали все законы. Я резюмирую его кратко, потому что зачитывать имущество Анхеля мне не под силу, и мы отсюда до вечера не выйдем.

Он откашлялся и надел очки в толстой оправе. Сел.

Воцарилось томительное молчание. Нотариус сорвал печати с конверта, который оказался в папке. Вскрыв его, дон Фелипе вытащил стопку листов, по толщине больше походящей на распечатку небольшой книги, чем на завещание. Она была прошита лентами, и на концы лент были прикреплены маленькие бумажки с печатями.

– Итак, – он положил стопку перед собой и без надобности разгладил ладонью первый лист. – Все мы знаем, кто такой дон Анхель. Я работаю с этим обществом уже не первый год. И по мере того, как Анхель добавлял или удалял имена из своих завещаний, я мог проследить историю его взаимоотношений со всеми вами. Но, как я уже сказал, последнее завещание меня удивило. В нем оказалось только два имени. Два человека, которых Анхель ранее не упоминал вообще.

Дон Фелипе выдержал паузу, явно наслаждаясь создавшейся обстановкой. Затем снова откашлялся. Больше никто не пытался торопить его или проявлять недовольство. После вспышки внучки Анхеля все сирены переваривали случившееся. Никто не ожидал такой силы и размаха от стеснительной и робкой сирены. И убийца, что сидел среди них, тоже пытался осмыслить этот резкий скачок силы и влияния, что произошел на его глазах.

– Давид рассказал мне, что Анхель успел передать во владение Катарине все фамильные украшения. Видимо, он боялся, что с завещаниями что-нибудь случится. Поэтому мы создали несколько копий. Как вы понимаете, Катарина Морено Фальконе получает в наследство в общей сложности 80 процентов состояния Анхеля. Ей переходят ценные бумаги, деньги со счетов, недвижимость, фонды Анхеля. Катарина, после этого собрания, если хотите, мы подробно разберем все наследство, я помогу с оформлением бумаг и налогами.

Катя кивнула. Сейчас она не чувствовала и не понимала ничего. Слова Фелипе никак не доходили до ее сознания, она понимала, что является основной наследницей, но не знала, хорошая это новость или плохая. И потому лицо ее оставалось серьезным и задумчивым. Она не смотрела ни на кого из сирен, только на нотариуса. Сейчас она явственно понимала одно: Анхель обманул ее, когда дал понять, что лишь хочет утереть нос своим воспитанникам. Он действительно сделал то, чем угрожал.

– Про Катарину мы поняли… – граф Аранда отполировал ладонью серебряный набалдашник своей трости. – Кто второй?

– Я не закончил. Катарина Морено Фальконе имеет право на участие в заседаниях общества, а также имеет право вести переговоры и заключать сделки от имени общества, ей переходит право вето семьи Анхеля. Но все это только при условии, если граф Аранда, Ардо и Лукас признают за ней способности высшей сирены.

– Граф Аранда, Лукас, Ардо… – Рик подал голос. – Я не понимаю. Он не упомянул ни одного из своих воспитанников. Кто второй?

– Лукас Пардо Монтоньери.

Глава 23.

Дон Фелипе не смог продолжить. Зал взорвался негодованием, злобой, воплями обиженных и обделенных, возгласами удивления и шока. Катя перевела взгляд на Лукаса. Он сидел сгорбившись, спрятав лицо в ладонях. Не похож на счастливчика. Или прячет улыбку торжества?

Но через мгновение она поняла: ему просто больно. Его рана болит. Среди гвалта и орущих друг на друга сирен только граф Аранда, она и Лукас молчали. Ардо рычал, спрашивая у Лукаса, какого черта, но тот его не слышал.

– Лукас! – вопль Мигеля превысил все голоса, и все немного смолкли.

Лукас медленно поднял голову и посмотрел на Мигеля.

Тряхнув кудрями, Мигель вскочил и ударил кулаком по столу:

– Объяснись сейчас же! Какого черта ты делаешь в завещании Анхеля? Это шутка?

– Шутка? – повторил Лукас, словно не знал определения этому слову. – Может быть.