Зов Сирены

— Мить! — вдруг резко отстранилась она от него, глянула со слезным прищуром в глазах. — Дай слово, что не выпрыгнешь из автобуса! Что будешь держать себя за руку. Как я сейчас, посмотри, — ухватила она свое запястье так цепко, что побелели костяшки пальцев. — Обещаешь?

— Хорошо, мам. Обещаю. Не выпрыгну.

— Ой, я же совсем забыла, сынок, — вдруг подхватилась она суетливо, дергая молнию на сумке, — я же тебе новый телефон вчера купила! С новой симкой! Смотри, какой симпатичный…

Телефон был, конечно, так себе. Нарядно бабский. Тот, старый, был лучше. Но пришлось сделать удивленно-благодарное лицо, чтоб ее не обидеть.

— У тебя старый в черном корпусе был, а этот, смотри, беленький, нарядный… Пусть будет белый, как символ того, что все изменится к лучшему! На, возьми! В новой симке только два номера в памяти записаны, мой и папин. Ну, это так, на всякий случай, мало ли… Все-таки в чужие страны едешь… А остальные номера тебе пока не нужны. Когда приедешь, тогда все и восстановишь. Смотри, я кладу телефон в боковой карман сумки, видишь?

— Да. А старый телефон?..

— Я его выбросила, как и обещала, — честно глянула она ему в глаза. — Все, Митя, все, мосты сожжены, концы обрублены! По крайней мере, на десять дней… Остальное уже за тобой! Ты справишься, Митя! Все, иди в автобус, пора… Одного тебя ждут…

— Пока, мам. Я позвоню.

— Счастливо, сынок!

Автобус отъехал, оставив на пятачке стоянки небольшую кучку провожающих. Анна, как все, старательно махала вслед рукой, слушая, как в сумке надрывается Митин телефон уже знакомой мелодией «…но ведь она не твоя, хоть с тобой она даже иногда бывает…».

В первый момент Анна вздрогнула, услышав из сумки эту мелодию — вот досада! А если бы минутой раньше? Если бы Митя услышал? Как так получилось, что она забыла телефон из сумки вытащить и дома оставить? Но в то же время Анна испытала что-то вроде насмешливого злорадства — давай, мол, исполняй дальше… Дурацкая стихотворная строфа, неказистая какая-то. Что это за сочетание: «Она даже иногда?» Слух режет! Двойка за стилистику вам, сочинители!

И весь прошлый вечер, кстати, слух резало. Но и не без удовольствия опять же! Звони, мол, звони, все равно никто не ответит. Можешь злиться сколько душе угодно, Сирена прилипчивая.

А может, и в самом деле надо было телефон в урну выбросить? Хотя нет… Пусть будет. Врага надо держать в поле зрения, если уж в эту войну ввязалась. Но все равно с собой телефон тащить нельзя было! Прокол, ошибка! Нельзя было, чтобы Митя услышал эти дурацкие позывные!

Ох, настырная какая Сирена. Не прошло и пяти минут — снова звонит. Надоела.

Анна на ходу выудила телефон из сумки, с удовольствием сбросила звонок. Вот так тебе. Думай что хочешь. Абонент слышит, но не желает с тобой разговаривать! Ага, снова верещишь? Так возмущена, да? «Она не твоя?! Хоть с тобой она даже иногда бывает?!» Ну, верещи, верещи, пока батарея не разрядится.

Вскоре в сумке скромно залепетал и ее телефон. Какая интересная какофония получается… Сводный хор телефонов. Анна выудила свой, глянула на дисплей… О, Ксюша! Наконец-то объявилась! Вчера не захотела говорить, сбросила вызов, а сегодня сама звонит.

— Доброе утро, Анна Константиновна. Не подскажете, где Митя? Я вчера весь вечер звонила: он трубку не берет. И сегодня тоже.

Голос деловой, отстраненно недоступный. Еще и врет, что «весь вечер звонила», ни одного вызова в Митином телефоне от нее не было… Зачем, спрашивается?

— Вы не думайте, Анна Константиновна, будто мне что-то от вашего сына нужно. Вообще ничего не нужно. Просто я хотела уточнить, придет ли он с вами завтра в зоопарк. Мне же надо Маечку подготовить, сами понимаете.

Анна хотела было переспросить — к чему подготовить Маечку? Как с родным папой встретиться? Но не стала ничего переспрашивать: зачем лезть в бутылку?.. Тут ведь арифметика простая, как дважды два: спугнешь Ксюшу — Маечку не увидишь. И пропела в трубку ласково, на виноватой тональности:

— Нет, Ксюша, он не придет… Он сегодня утром уехал…

— Куда?

— В отпуск.

— В отпуск? Но он же летом был в отпуске! А впрочем… Какое мне дело.

— Он один уехал, Ксюшенька!

Наверное, не надо было уточнять. Как-то суетливо получилось. Эта суетливость, наверное, и вызвала ответную раздраженную Ксюшину эмоцию. Чего, впрочем, и следовало ожидать.

— А мне все равно, один он уехал или нет! Представьте, ну ни капельки не волнует! И вообще… Я чего звоню-то. Я хотела попросить, чтобы вы с Майкой посидели. Мне тоже пора свою личную жизнь устраивать, между прочим.

— Да, Ксюша, конечно. Привози Маечку в любое время, ты же знаешь, мы с Павлом Сергеевичем рады будем. Когда ты ее привезешь? Сегодня?

— Да, часов в одиннадцать. Нормально?

— Конечно!

— И… И пусть она у вас ночует! У меня… Ну, в общем…

— Да, да, у тебя личная жизнь. Я понимаю.

— Вот и замечательно, что вы все понимаете, Анна Константиновна. Значит, и в зоопарк в воскресенье с ней сходите. Без меня. А вечером в воскресенье я ее заберу.