Зрелые годы короля Генриха IV

— Я Владычица Небесная, — отвечает призрак.

Судье, разумеется, было ясно, что это вздор и выдумка. Тем не менее его охватил суеверный страх, и он стал звать на помощь. Подоспевшие дворяне выручили его и увели помешанную.

Генрих не проснулся и о происшествии узнал только утром, когда они вчетвером возвращались в город. Он сказал лишь, что на месте судьи очень испугался бы, после чего погрузился в молчание. Он думал о своем ночном самоуглубленном раздумье перед пламенем, которое чертило и пело. Вскоре после этого во время пасхального богослужения, когда раздалось «Regina Coeli Laetare»[*], король поднялся и глазами стал искать в церкви господина де Ту.

Таковы были малопонятные события, если предположить, что смысл их не удалось до некоторой степени разгадать. О них ничего не упоминалось в письмах к Габриели. На обратном пути к ней Генрих встретил герцогиню де Меркер: столько смиренных и прекрасных обещаний ему не доводилось до сих пор слышать ни от одной гордой матроны. Тем недоверчивее отнесся он к ней, ибо он еще не знал, что его бесценная повелительница укротила эту особу. Он пригласил ее отправиться вместе в Анжер. В тамошнем замке много крепких башен, шестнадцать или даже больше насчитала герцогиня де Меркер, опасаясь, что в одну из них могут засадить ее. Высокая стена вокруг замка была сплошь усеяна часовыми ее противницы.

Не успели они добраться до замка, как навстречу им выехала герцогиня де Бофор, она торопилась обнять гостью и тут же предложила ей место в своих носилках. Генрих дивился, как хорошо выучилась Габриель действовать наперекор своим чувствам и добиваться своей цели. Еще больше возросла ценность этой прелестной женщины как существа рассудительного, когда тридцать первого марта был наконец подписан великий договор: государственный договор под видом брачного договора.

В Анжерском замке королевский нотариус мэтр Гийо прочел вслух этот акт, и пока длилось чтение, блистательное собрание боялось проронить хоть одно словечко. Герцог и герцогиня де Меркер давали в приданое за своей дочерью Франциской, которая сочеталась браком с герцогом Цезарем Вандомским, целое состояние в деньгах и драгоценных камнях; но, между прочим, выплата должна была производиться из тех огромных сумм, которые герцог де Меркер получал от короля за то, что возвратил ему его провинцию Бретань.

Тут многие из присутствующих не могли совладать со своими чувствами, хотя и знали доподлинно все, что было договорено и решено.

— Хотя мы знали все доподлинно, — сказал кардинал де Жуайез протестанту герцогу Бульонскому, — однако поверить не могли. Лотарингский дом отрекается от последних остатков власти. Этот ничтожный Наварра становится наконец неограниченным государем всего королевства.

— Кроме моего герцогства Бульонского, — отвечал бывший господин де Тюренн, который унаследовал Бульонское герцогство и рассчитывал отстоять себя против короля, что впоследствии навлекло на него беду.

Мэтр Гийо прочел, что губернаторы и судьи провинции Бретань оставлены королем на прежних местах. Здесь один человек чуть не задохся от гнева — господин де Рони, лицо у него по-прежнему было каменным, но душа кипела возмущением. Всем известные плуты и изменники оставались тем, чем были, вместо того чтобы предстать перед судом, и он не мог воспрепятствовать этому. Королевская законность проявляла чрезмерную терпимость, ее защитник Рони про себя укорял короля в слабости. Непреклонный человек не понимал, что законности случается быть гибкой. О брачном договоре как предлоге для серьезного государственного договора Рони сказал: «галиматья», и все приписал честолюбию бесценной повелительницы, которая уговорила короля.

Некий господин де Бассомпьер, недавно представленный ко двору, спросил: при чем тут мадам Екатерина Бурбонская, сестра короля? Она действительно была призвана, и ее одобрение испрошено.

— Теперь все понятно; — решил новичок. — Король намерен дать протестантам эдикт. То, что происходит здесь, лишь предварительный шаг.

Вдруг голос нотариуса умолк, над собранием нависла глубокая тишина, затем послышался шелест двух платьев. Одно из сиреневого шелка, второе зеленое, обильно затканное серебром; то были мадам Екатерина Бурбонская, сестра короля, и герцогиня де Бофор. Между ними король; так вышли они втроем не середину залы к столу, на котором лежал раскрытый договор. С противоположной стороны двинулись, только после вторичного вызова, герцог и герцогиня де Меркер. Другие особы, которым надлежало тоже приложить руку, выстроились в ряд, однако впереди осталось пустое пространство. Туда вели ступеньки, по ним взошли двое детей, одетых, как кавалер и дама. Чинными шагами поднялись они и остановились наверху, их маленькие фигурки выражали достоинство, а из всех лиц самые серьезные были их лица.