Зубы Дракона

Вернувшись в Париж, Ланни в течение января месяца получал каждое утро номер берлинской социалистической газеты Vorwarts с опозданием на двадцать четыре часа. На первых страницах там можно было найти детали политической обстановки под паническими заголовками, сопровождавшиеся редакционными призывами. Все подавалось с социалистической точки зрения. Но Ланни мог проверить эту точку зрения, прогулявшись до холма Монмартр и услышав комментарии своего дяди депутата, основанные на чтении Юманите, газеты, основанной Жоресом, но которая теперь находилась в руках коммунистов. Эта газета тоже публиковала свои новости из Берлина, уравновешивая панические заголовки и редакционные призывы. Так как Юманите получала свои новости по телеграфу, Ланни иногда заглатывал противоядие раньше яда.

«Ты видишь!» — воскликнул красный дядя: «у социал-демократов нет ни одного конструктивного предложения. Они только осуждают то, что мы предлагаем!»

— Но вы тоже их осуждаете, дядя Джесс.

— Рабочие знают нашу программу, и каждый раз, когда проходят выборы, социалистические чиновники теряют полмиллиона или миллион голосов, а мы их получаем.

— Но предположим, что больше не будет никаких выборов, дядя Джесс. Предположим, Гитлер возьмёт власть!

— Он не сможет причинить никакого вреда нашей монолитной партии. У нас подготовленные и дисциплинированные члены партии, и они будут стоять твердо.

— Но предположим, что он запретит вашу организацию!

— Нельзя уничтожить партию, которая имеет несколько сотен тысяч членов, и которая собирает четыре или пять миллионов голосов.

— Не делай ошибку, недооценивая своего врага.

— Ну, если надо, мы уйдём в подполье. Это уже случалось раньше, и ты можешь быть уверен, у нас есть планы во Франции, а также в Германии.

— Я надеюсь, что ты не ошибся, дядя Джесс. Ланни сказал, что думал. Он спорил с коммунистами, но испытывал противоречивые чувства, потому что, в конце концов, они были рабочей партией, и никто не может быть уверен, что они не понадобятся. Первый пятилетний план Советского Союза был завершен с успехом, и все красные ликовали по этому поводу. Социалисты тоже не остались в стороне, и многие дрогнули, спрашивая, а что если русский путь единственно возможный. Во всяком случае, они имели право быть выслушанными. Ланни сделал все, что мог, чтобы убедить обе стороны прекратить ссориться, и дал им возможность ссориться с ним.

II

Каждый раз, когда ему хотелось узнать о том, что на самом деле происходит в Германии, ему было достаточно лишь написать Йо-ханнесу Робину. Ответ еврейского финансиста был порывом ветра, срывавший туман и обнажавший пейзаж. Он показывал немецкую нацию, идущей по опасной дороге, окруженной со всех сторон зияющей пропастью и вулканами, извергающими облака огненного пепла, с падающими камнями, вызванными землетрясениями. Несомненно, ни один из Плиниев, ни дядя, ни племянник, не наблюдал более ужасных природных явлений, которым противостояла Веймарская республика в начале этого 1933 года.

Беспредельно агрессивные нацисты вели днём и ночью бои с коммунистами по всей стране. А между тем две правящие группы, промышленники на западе и помещики на востоке, взвинчивали тарифы для защиты своих интересов. Ста процентов им было мало в эти дни при слабеющих рынках. Рабочие, которые хотели понижения цен на товары и продукты питания, раз за разом отказывались голосовать за кандидатов этих групп. Но даже с менее чем пятью процентами голосов реакционные политики по-прежнему цеплялись за власть, натравливая одну фракцию против другой, используя лесть, смешанную с угрозами.

Канцлер фон Шлейхер начал обхаживать профсоюзы, называя себя «социальным генералом», указывая «умеренным» социалистам и католикам, насколько все будет хуже, если к власти придут любые экстремистские группы из этих партий. За эти разговоры он потерял благосклонность денежных мешков Рура, которые хотели уничтожить профсоюзы и слушали песню сирены Гитлера, обещавшего исполнить их желание. Также была проблемой Osthilfe¹³², помещики аристократы Восточной Пруссии были поставлены в неловкое положение. Чтобы спасти фермеров от разорения, были выделены огромные государственные средства, но крупным землевладельцам, влиятельным аристократам, удалось получить большую часть этих денег, и они использовали их не для благоустройства земель, а совсем для других целей. Теперь чуть ли не каждый день социалистическая и коммунистическая пресса печатала обвинения и требовала расследования.

Папен и Шлейхер еще делали вид, что дружат, но были готовы вцепиться друг другу в глотку. Шлейхер сверг Папена по сговору с нацистами, но двое продолжали играть в эту игру. Папен, «джентльмен-мошенник», был самым неутомимым махинатором. Бледный блондин, аристократ с тонким, морщинистым лицом вечно улыбался. Он посещал одно за другим секретные совещания, рассказывая всем разные истории, тщательно рассчитанные так, чтобы ранить своего соперника.