Зугл & Гигл

– А зарплата?! – заорал он вдруг мне в самое ухо таким дурным голосом, что я невольно произнёс это слово вслух.

– Какая зарплата? – удивлённо оглянулся Балдеев-младший. Новость о том, что у нас ещё и платят зарплату, видимо, поразила его до глубины души.

– Надо поднять мне зарплату! – услышал я неистовый рёв моего секретаря и вновь машинально повторил. Голова уже совсем ничего не соображала от постоянного мелькания и ора Зугла.

– Ну, это… – обалдел Балдеев. – Я, типа, не в курсе, надо посоветоваться. А на сколько ты хочешь её поднять?

– В два раза! В два раза, не меньше! А то уйду к конкурентам! – вновь заверещал в ухе мой бешеный секретарь. Уже совсем не думая, я тупо повторил.

– Я понял, – сказал покладистый Лука. – мы там обсудим. – И он показал пальцем в небо. – Ну, я, как бы, пошёл. Во-от!

– Да проваливай уже, нюня хренов! – заорал Зугл, оказавшись за спиной Балдеева около двери, словно хотел вытолкать его взашей. Я с круглыми от ужаса глазами начал делать знаки Зуглу, чтобы он отошёл и освободил дорогу директору, совершенно забыв, что тот бестелесен, а также невидим и неслышим для всех окружающих, за исключением моей скромной персоны. К несчастью, Балдеев, случайно обернувшись, заметил и мои судорожные взмахи руками, и моё зверское выражение лица. Проявив невиданную доселе прыть, он пулей выскочил из моего кабинета.

– Счастливо, Лука Фомич! – только и успел я крикнуть ему вдогонку.

– Да-да, попутного ветра! – участливо поддакнул мне Зугл.

– Слушай, из-за тебя меня тут за сумасшедшего примут, – сказал я устало. Ругаться с этим пронырой у меня уже не было сил, да и что-то мне подсказывало, что это было бы абсолютно бесполезно.

– А ничего! – бодро ответил Зугл. – Бояться будут! Чем ты противнее и непредсказуемее, тем осторожнее окружающие к тебе относятся и не лезут со всякими глупостями. Ладно, это всё ерунда! Нужно крупное дело!

И он энергично забегал по кабинету, изображая мыслительный процесс. Некоторое время стояла тишина, и я немного расслабился. А зря. Через пару минут, видимо, завершив свой недолгий мозговой штурм, Зугл замер, подняв палец вверх, и торжественно изрёк:

– Так! Хватит сидеть! Есть план! Будем брать компанию под себя!

– Под себя можно только ходить, да и то в весьма специфических случаях! – саркастически заметил я.

– Ладно, не цепляйся к словам! – отмахнулся Зугл. – Дело не в словах! Нам надо прибрать эту компанию к рукам! Чего ей без дела валяться?

– Она и не валяется, она работает! – возразил я. – И у неё уже есть владельцы! Всё, как положено: акционеры – физические лица, cовет директоров, даже президент есть…

– Да это понятно! – нетерпеливо перебил меня Зугл. – Правления-советы там всякие, лица-акционеры и прочее! У компании должен быть один акционер и одно лицо! И этим лицом будешь ты!

– И как же ты это себе представляешь? Рейдерский захват, что ли, хочешь осуществить? Так у нас это уже в прошлом!

– Рейдерский захват – это грубо! Мы пойдём другим путём! – воодушевлённо заявил Зугл и встал, распрямив плечи и вытянув руку вперёд, словно указывая этот самый путь в светлое будущее. – Ты ведь зам по стратегии? Вот и разработаешь особую стратегию, которая приведёт компанию прямо к нам в руки.

– Это что же за стратегия такая? – мне стало даже любопытно.

– Да очень просто! – снисходительно, как школьнику, начал объяснять Зугл. – Под предлогом развития и роста выводим компанию на биржу. Поверь мне, руководство будет только «за». Как сказал товарищ Фауст, в мире жадность правит бал! По крайней мере, в том мире, в котором живёт ваше руководство! Потом мы несколькими простыми звонками «куда надо» сильно осложняем жизнь твоей фирме. Параллельно в соцсетях разворачиваем компанию её травли. Акции компании падают, мы их скупаем, остаток добираем у запаниковавших сотрудников, получаем контрольный пакет, и вуаля! Компания наша!

– А что здесь нового? – задал я риторический вопрос. – Эта схема стара, как прабабушка английского аристократа. Разве что соцсетей раньше не было. А в остальном – классика жанра. За это и на нары загреметь можно.

– А ты как хотел, голубчик? – окрысился мой секретарь. – Кто не рискует, тот не пьёт «Абрау-Дюрсо». А кто пьёт – рискует вдвойне! – И он мелко захихикал, очень довольный своей шуткой.