Зульфагар. Меч халифа

Понятно, что русские просто так не стали бы выходить на него. Столь же понятно, что информация о передаче русскими ему пакета станет достоянием еще кого-нибудь — эти двое обязательно раззвонят о данном факте. Да даже если и не раззвонят… Если русские начали какую-то комбинацию, то еще неизвестно, против кого она в конечном счете направлена. Во всяком случае, лично он, Аргун, в свое время столько натворил в России, что полагать, будто хоть одно из федеральных силовых ведомств может питать к нему какое-либо иное чувство кроме ненависти, было бы с его стороны наивно… Значит, в пакете может содержаться только какая-нибудь гадость. Какая именно, неведомо. И следовательно во что бы то ни стало необходимо упредить распространение этой информации среди товарищей по борьбе… Ну а когда ознакомимся с содержимым, будет видно, что и как делать дальше.

— Большой пакет, — торопливо продолжал рассказ Мансур. — Запечатанный. В нем, как я понял, видеокассета…

Час от часу не легче!

— И где он? — перебил его Аргун.

Не хватает только, чтобы она попала в руки кому-то постороннему! Ведь неизвестно же, что она содержит! В конце концов, у Аргуна в прошлом тоже были поступки, о которых ему и самому хотелось бы забыть, не говоря уже о том, чтобы их обсуждали соратники по борьбе…

Однако Мансур поспешил его успокоить:

— Мы его надежно спрятали. Где именно — знаем только мы двое.

Это уже лучше, — оценил Аргун. Вот только как использовать это обстоятельство с максимальной отдачей?

— Почему? — поинтересовался он, чтобы выиграть время на размышления.

— Мы не знали заранее, как и когда увидим тебя, — вывернулся Мансур. — Боялись, что если докладывать придется кому-нибудь другому, а не тебе, пакет попадет в руки постороннему и у тебя будут неприятности…

— Гляди-ка, заботливые какие… — криво ухмыльнулся Аргун.

Между тем, подобное объяснение его вполне устроило.

— Но нам-то с тобой ссориться тоже не с руки, — рассудительно заметил Мансур.

И то верно, согласился Аргун, они вполне могли прийти к подобному выводу.

— Вы кому-нибудь про него говорили? — после короткого размышления спросил он.

— Нет, ни одному человеку, — твердо заверил Мансур. — О пакете известно только нам и тебе.

«И мне», - с юношеским самодовольством подумал в соседней комнате Муртаз.

— Хорошо, — кивнул Аргун.

Он принял решение, как действовать дальше.

Хозяин кабинета взял со стола мобильный телефон, быстро по памяти набрал номер.

— Мы его спрятали… — Мансур решил, что настроение допрашивавшего их сотрудника шариатской госбезопасности склонилось в их пользу и торопился закрепить успех.

Однако Аргун жестом показал ему, чтобы он не спешил.

— Я слушаю, — раздался ответ.

— Шани, это я… Ты далеко от моего дома?

— Нет, я в тире, молодежь гоняю.

— Очень хорошо. Срочно зайди ко мне. И не просто срочно, а очень срочно.

— Понял, иду.

Аргун отключил телефон, побарабанил пальцами по столу. Присутствия одного Хамлаева, человека, лично ему подчиненного, при просмотре таинственной кассеты будет недостаточно. Не приведи Аллах, об этом станет известно, кто-нибудь из его недругов сможет обвинить его в том, что он пытался скрыть сам факт существования ее. В случае, если подобный факт станет достоянием гласности, его, Аргуна, вполне смогут обвинить в том, что он имеет несанкционированные контакты с противником. Нет, так примитивно подставляться не стоит… Мансур и Хамид? И этого недостаточно для объективности; тем более, что Хамид вообще дурак и трус, а потому при малейшем давлении со стороны кого угодно, может рассказать неведомо что… Карла? Но с ним в Москве тоже большие дела проворачивали, так что и он человек достаточно субъективный…

Нет, нужно бы еще кого-нибудь пригласить. Причем, это должен быть человек, который, с одной стороны, является настоящим проверенным моджахедом, с другой, он должен быть заинтересован в дружбе Аргуна, а с третьей — его свидетельство должно иметь вес и в стане тех моджахедов, который к Аргуну относятся недоброжелательно. И как все это соотнести?..

По большому счету, идеальным вариантом было бы пригласить на просмотр Мустафу. Он человек опытный, тертый, абсолютно от наших дел независимый, ни в чьей персональной дружбе незаинтересованный — и в то же время нуждающийся в информации и информаторах, а потому ни при каких обстоятельствах не выдавший никому того, что сейчас здесь мог увидеть. Все это так. И вместе с тем не так. Потому что едва не с момента знакомства у Аргуна и Мустафы установилась устойчивая взаимная неприязнь. Несомненно, приглашение этого иностранца сюда сгладило бы эту неприязнь, однако столь же несомненно, что коль уж это чувство возникло на подсознательном уровне, искусственно его не погасишь. Ну и еще одно: очень уж Аргун не хотел становиться агентом разведки иностранного государства, слишком он независим для того, чтобы плясать под чужую дудку. Но если на кассете и в самом деле окажется острый компромат на него, Аргуна, таковым агентом неизбежно придется стать.