Звать меня Кузнецов. Я один

Селезнёв Юрий Иванович (1939–1984) — критик. С Юрием Кузнецовым впервые он познакомился в середине 1960-х годов в Краснодаре: Селезнёв заканчивал Кубанский университет, а Кузнецов работал в газете «Комсомолец Кубани» и печатал его первые рецензии. Потом их пути пересеклись в Москве в доме Вадима Кожинова. В 1978 году критик, даря поэту книгу «Созидающая память», написал на титуле: «Русскому поэту, земляку, соотечественнику, современнику с Верой, Надеждой, Любовью. Спасибо за русское слово, Юрочка, и с Богом! Твой всегда Ю. Селезнёв. 29.9.78».

Надо отметить, что Кузнецов его считал не столько мыслителем, сколько полемистом. Он полагал, что почти все идеи Селезнёв взял у своего учителя — Кожинова. Не случайно Кузнецов в стихотворении «Учитель хоронил ученика…» как бы от имени Кожинова утверждал:

Он дым хватал от моего огня,Язык богов ловил с чужого слуха.Он только смертью превзошёл меня,

На остальное не хватило духа.

Добавлю: когда в 1984 году в Москву пришло известие о неожиданной кончине Селезнёва в Берлине, Кузнецов откликнулся стихотворением «На смерть друга». Поэт писал:

Он умер. Он брошен. Товарищ, не лги!Бросали его и друзья и враги.И спутницы жизни его покидали С порога в другие объятья попали.

Последняя — эта отпрянула тенью От мёртвого тела в объятья презренья.И тело его без неё привезли На родину с дальней немецкой земли.Над гробом его в суете и печали

Живые и мёртвые речи звучали.И только земля, что его родила,В живые объятья его приняла.

Отрадно намерение Кузнецова внести былинный дух в современную поэзию, откуда он давно повыветрился, но русское народное творчество, удивительно построенное и настойчивое в своём жизнелюбии, не знает ни одного героя, который бы не победил или не перехитрил зла. У Кузнецова же всё как-то фатально и безысходно, внутренняя направленность стихов и зачастую и самый их язык привносят в них не русский дух, а нечто иное, противное этому духу.

Владимир Чепкунов

(«Литературная газета», 1976, 17 ноября).

Чепкунов Владимир Васильевич (р. 1933) — известный физик. В 1999 году он вместе с Надеждой Кондаковой издал «Пушкинский календарь».

Поэзия Ю. Кузнецова близка к фольклору, причём близка как-то по-своему, будто «через голову» предшествующей культуры. Сам стихотворный стиль его сугубо современен — всеобще принятая четырёхстрочная строфика, довольно-таки обычный дольник, ассонансная небрежная рифмовка, сочетающаяся порой с удивительными находками звукописи. Необычна только редкая лаконичность его стихов, интонация взволнованного разговора, звучащий жест, который едва-едва в состоянии запечатлеть и донести до нас общепринятые тире с запятыми. Но образная система, сама суть фантастических созданий, сюжеты (если можно так говорить по отношению к стихам) — всё это своеобычно связано с волшебным миром русской сказки. Из фольклора же — повторяемость неких излюбленных образов — таких, как повозка слёз, тень от облака, вещие птицы, таинственные травы, по которым катится колесо судьбы, река забвенья, столбом приближающийся смерч. Они как межевые знаки расставлены в запредельной стране, и снова и снова натыкается на них беспокойный ищущий разум. Оттуда же, из сказки, идёт сквозь стихи Ю. Кузнецова главный его герой — русский человек, чистая душа. Бредёт себе на край света за счастьем, и всё, что минует, запечатлевает в сердце своём.

Леонид Асанов