Зверь 3

Локи подмигнул мне незаметно, после чего взмахнул руками. Из глубины изумрудной травы в небо взмыл огненный столп. После этого Локи махнул рукой, приглашая следовать за ним. Конечно же богиня двинулась без промедления. Ещё несколько секунд и столп огня растворился в воздухе.

Я остался один на один с норнами. Ну что же, в действие вступал следующий виток плана.

Пусть норны и волшебницы, но в первую очередь — они женщины! А быть женщиной — это очень большая ответственность! Ведь женщина — звучит гордо, красиво и величественно!

Да-да, подобные слова я не раз говорил знакомым красоткам прежде, чем затащить их в постель. И они мне были так благодарны за то, что я видел в них не только предмет удовлетворения мужских страстей, что отдавались со всей природной страстью.

Пусть Урд и стара, как говно мамонта, да и для Верданди я был слишком молод, но женщины остаются женщинами до седых волос. Любопытными, падкими на лесть, жаждущими сплетен и новостей…

А уж тем более норны, которые почитай несколько столетий прикованы к этому саду и никуда не выходят. К тому же, от их нитей зависят порталы переходов, именуемых здесь как «мост Биврёст». Локи говорил, что нити норн связывают воедино основы мироздания и пронизывают миры, позволяя богам перемещаться с места на место без особых усилий. Поэтому и надо было нейтрализовать норн, чтобы отобрать у богов такую возможность.

Пусть пешком походят, а то ишь ты… во мгновение ока прыгают с места на место… А вот полетали бы они на мотолёте «Урал» в непогоду — я бы на них посмотрел!

Ну да ладно, я отвлекся, а тем временем норны, не обращая на меня совершенно никакого внимания, занялись своим делом. Конечно, какое им дело до обычного смертного? В их глазах я всего лишь червяк, который свалился на плечо Локи с листа яблони.

Да только у этого червяка есть в руках гитара!

Я ударил по струнам, они отозвались вибрирующим звуком, пробирающим до глубины души.

Брынннньк!

Норны подняли головы, уставившись на меня.

Что же, зрительское внимание я привлек, теперь можно переходить и к выступлению. Тем более, что Локи уже успел слегка разогреть публику. Душевным голосом, с легкой хрипотцой, я запел песню известного барда:

— В мой старый сад, ланфрен-ланфра, лети, моя голубка. Там сны висят, ланфрен-ланфра, на всех ветвях голубка. Ланфрен-ланфра, лан-тати-та там свеж ручей трава густа. Постель из ландышей пуста, лети в мой сад голубка…

Норны даже отложили свои нити. Они прислушались ко мне, а Урд подперла рукой морщинистую щеку.

— Мы лёгкий сон, ланфрен-ланфра, сорвём с тяжёлой ветки. Как сладок он, ланфрен-ланфра, такие сны так редки. Ланфрен-ланфра, лан-тати-та но слаще сна твои уста. И роза падает с куста тебе на грудь, голубка

Теперь уже и Верданди глубоко вздохнула. В уголке её глаз показалась маленькая капелька. Она блеснула звездочкой, поймав в свои влажные сети солнечный зайчик.

— В моём саду, ланфрен-ланфра голубки три и ворон. Они беду, ланфрен-ланфра любви пророчат хором. Ланфрен-ланфра, лан-тати-та свети, прощальная звезда. Любовь последняя чиста, лети в мой сад, голубка…

Напоследок я поставил грустный перебор. Один из тех переборов, какие допускают дворовые мальчишки, когда поют своим молоденьким подругам песни о несчастной любви. Чтобы ещё больше надавить на «чуйства».

Все трое норн одновременно вздохнули.

— Какая хорошая песня… — проскрипела Урд. — Прямо-таки заставила вспомнить молодость. Ведь я же не всегда пряла эти нити… Ухаживал как-то и за мной один щеголеватый бог… Вот только не вспомню его имени. Старость не радость…

— Почему это не радость? — подхватил я. — Вообще-то в реальном мире это как раз радость для тех, кто заслужил покой и отдых.

— Что ты такое говоришь? — нахмурилась Урд. — С каких это пор старость стала радостью? Ты часом головой нигде не ударялся?

Вот, наживка проглочена, теперь осталось только подсечь.

— Да нет, что вы. Я в самом деле так говорю. В нашей империи… То есть в реальном мире, а не здесь, реализована программа «Активное долголетие». Это как раз для тех, кто достиг пенсионного возраста, но не хочет гнить в кресле у телевизора. Там люди пенсионного возраста собираются, общаются друг с другом, занимаются спортом, ездят на экскурсии, поют и даже танцуют!

— Чего-чего? — Урд вскинула брови.

— Танцуют, говорю, — повторил я последние слова. — Вот прямо опытные и повидавшие жизнь мужчины приглашают дам и отплясывают с ними. Ух, такие коленца порой выкидывают, что даже мне становится завидно. Я вряд ли когда так смогу…

— Да, люди нашего возраста могут многому научить молодежь… — кивнула Урд. — Сейчас уже так не танцуют… А ведь и я когда-то! Прямо ух! И эх!

Она отбросила клубок, со скрипом поднялась, взмахнула руками и даже изобразила что-то из греческой сиртаки. Я из солидарности к танцевальному порыву наиграл испанский перебор.

— Ого, да никак в нашей Урд закипела кровь? — улыбнулась Верданди. — Ишь, чего выкаблучивает!