Зверь-из-Ущелья

Да уж, бедолага. В горах с непривычки можно не только ногу сломать, но и шею. Представляю, как ему, наверное, стыдно – показать слабость на глазах у всех. Наверняка и лорд наедине потом всыплет за то, что опозорил и заставил помощи просить.

Я поймала взгляд отца – тот сделал знак бровями, мол, поторапливайся.

Не говоря ни слова, приблизилась и опустилась на низкий табурет у ног сына лорда. Чувство, что все взгляды сейчас устремлены на меня, как и чужая нежеланная близость, нервировали.

Я часто оказывала помощь искателям и успела в этом поднатореть: лечила, помогала в родах, заживляла раны, полученные в штольнях и в мастерских. То невнимательный юнец палец молотком пришибёт, то обожжётся, то о режущий диск поранится. Дар целительства, как и дар врат, считался редким у искателей. Иногда я недоумевала – за какие заслуги или провинности матерь Гор наградила меня ими.

– Моё имя Демейрар Инглинг, – сообщил сын Брейгара вполголоса. – Я награжу тебя за услугу, жрица. Щедро награжу.

– Мне не нужна награда.

Мой ответ ему не понравился – сын лорда недовольно дёрнул краем рта и нахмурился. Матушка Этера говорила, что мужчинам нравится притворяться великодушными, посылать щедрые дары и сулить помощь, но стараются они не ради тебя, а ради удовлетворения собственного тщеславия. Им нравится возводить себя на пьедестал и видеть полный восхищения женский взгляд. Ведь так приятно быть героем в глазах слабой и глупой женщины.

После нравоучений Верховной хотелось спрятаться в дальний угол и носа оттуда не показывать, чтобы не дай Матерь не наткнуться на сильного представителя рода человеческого.

Но на размышления не было времени. Я сняла с пояса мешочек – внутри хранились самые нужные и полезные артефакты, я почти не расставалась со своими сокровищами и верными помощниками. Здесь не всё, но самое главное – и кровь остановить, и заразу уничтожить, и боль унять.

Оказалось, что Демейрар оступился и порвал связку на лодыжке. Нога в этом месте распухла и налилась синевой. Выудив из мешочка амулет – золотую спираль с дымчатым кварцем в середине, я приступила к лечению.

Камень мягко светился, когда я читала молитву Матери Гор, прося исцелить этого человека. Держала артефакт за цепочку, и спираль вращалась, забирая боль, собирая из моих жил целительную магию и вливая её конечность Демейрара.

Я не отрывалась от процесса, но чувствовала, что юноша безотрывно на меня глазеет. Это было неприятно. Все наши знали, что жрица – не женщина, не объект для вожделения, не украшение дома. Не жена никому, но сестра для всех. Хотя, повзрослев, я украдкой ловила на себе заинтересованные мужские взгляды. Если бы не моё предназначение, давно была бы замужем – так говорили подруги, вздыхая украдкой.

Эта мысль кольнула сердце тонкой иглой. Как и то, что за спиной, в паре десятков шагов, стоял Зверь-из-Ущелья и делал вид, что не знает меня. Интересно, как бы отреагировали собравшиеся, узнай они о нашей ночной встрече? О, был бы скандал, определённо.

Даже захотелось посмотреть на вытянувшиеся лица матушки Этеры и отца.

«Не принимай близко к сердцу…»

И снова эти слова вышибли воздух и спустили на землю с небес. Память была немилосердна к пустым девичьим мечтам.

Увязнув в своих мыслях, я не сразу поняла, что плеснула слишком много сил, и магия едва не опалила Демейрару ногу. Но отёк уже сошёл, а кожа вернула здоровый розовый цвет – теперь он обязательно поправится. Юноша подвигал ногой, показывая, что всё в порядке.

– Я закончила. Ещё немного поболит, но заживёт быстро, – убрав артефакт в мешочек и стараясь лишний раз не смотреть на сына лорда, сцепила руки на животе и отошла.

Слова одобрения и восхищения пронеслись мимо меня, мне попросту не было до них дела, потому что я, ища поддержку в лице Верховной, обнаружила кое-что интересное. Матушка Этера, не мигая, глядела в сторону лестрийцев. На первый взгляд её нельзя было ни в чём заподозрить, но я давно научилась читать эмоции жрицы, даже те, что она пыталась скрыть от всех.

Она смотрела на кого-то из чужаков. Смотрела так, будто пыталась что-то понять или вспомнить. Пальцы её с силой впивались друг в друга, плечи были напряжены, губы побелели.

В чём дело?

Но разгадать эту загадку не получилось, отец жестом сделал знак – свободна. И не было ни малейшего шанса воспротивиться. Уходя, в последний раз обернулась на Ренна, стараясь запомнить, запечатлеть в памяти его образ.

Как же быстро всё произошло. Слишком быстро! Я не успела опомниться, не успела осознать, а тут и расставаться пора.

Лестриец метнул на меня быстрый взгляд – сухой, как выжженная солнцем трава. Отвернулся. Стараясь не дать волю странной горечи, я вежливо кивнула и поспешила на выход. Когда меня окутал спасительный полумрак коридора, прислонилась к стене и опустила веки.

Сердце бахало где-то в районе горла, и я боялась им подавиться.

– Тебе плохо, дитя? – подоспевшая жрица положила ладонь мне на лоб и цокнула. – Много сил потратила на лечение. Не заслуживают того чужаки, – последнее добавила уже шёпотом.