Зверь: тот, кто меня погубил

Не смели! А вот идиотка не врубалась, что НЕЛЬЗЯ в таком виде одной по городу ночью шастать. Тем более с её внешностью. Ноги длиннющие на каблуках невероятных, волосы до задницы точёной. Порочная красота у неё. Как есть порочная. Русалка грёбаная… в греховные сети свои парней утягивающая. У самого от девчонки, бывало, кровь закипала. Но я уж привык к тому. А вот то, что на неё другие косились, да слюни пускали, до последнего времени было на совести Новика. Его баба — пусть разбирается! И разбирался, а тут… напился, на другую залез, а дура психанула…

Вот как её бросить?

Она же — находка для маньяка!

Тут любая тварь полезет просто потому, что нечто прекрасное, одинокое глаза мозолило своей беззащитностью.

Поэтому и шел…

В доказательство мыслей она на ушлёпков и попала.

Ещё не срывался, смотрел, выберется сама из ситуации или нет. Но руки из карманов куртки достал.

— Парни, отстаньте, — невнятно буркнула Стаська, но на лице паника мелькнула. Девчонка испуганно соступила на проезжую часть, а трое мудаков ей тотчас путь преградили. Она вправо — один туда. Она влево — другой уже там…

Не горел я желанием драться. Да и нельзя мне в очередную потасовку влезать! Из-за последней и так два года в армии тусить. И возможно дело спокойно бы закончилось мирно, если бы парни знакомыми оказались — всё же многие в курсе, что Стаська — девчонка Новика. А эти незнакомые. Видать на выходные с ближайшего посёлка оттянуться приехали. Законов не знали, воспитанием обделены, чувством самосохранения тем более.

Вот и ждал терпеливо, что они одумаются… Но сладко протянутое: «Малышка…» и дальнейшая словесная ахинея отморозков скребанула по нервам и неприятно совесть пошатнула.

Я бы может и продолжал наблюдать, да Зверь внутри ощерился люто.

Вот и шагнул со своего тротуара на проезжую часть, где сейчас не было ни одной машины:

— Слышь, гопота, — чуть голос повысил, привлекая внимание, — девчонку мою в покое оставили!

— Твоя? — Ближайший отреагировал первым. Чуть ниже меня, значительно худее и морда прыщавая. А что типично для нарика — глаза с расширенными зрачками.

— Не всосали, что говорю? — не люблю повторять, но для особо одарённых делал поблажку.

— Чёт не похожа на твою…

Я лишь кулаки стиснул, уже вымеряя, с кого начать.

— Зверь, — предостерегающе протянула Стася. — Не надо! — она-то в отличие от ушлёпков понимала, чем для них обернётся недопонимание.

— Зверь? — полетел благоговейный шепот. Видимо, моя слава вперед меня летела.

— Прости, чувак, мы не знали, что это ты… — двое сразу благоразумно отступили на несколько шагов, освобождая дорогу перед Стасей. Девчонка торопливо юркнула в проём и с гордой спиной пошагала дальше.

— А ничего такая. Красивая су… — договорить мудак не успел, мой кулак воткнул неуместную реплику обратно в поганый рот. Кости приятно хрустнули, а кожу обожгла теплая кровь…

— Бл*! Ты чё?! Ну на ху*? — полетели возгласы других.

Первый — кулем ухнул на асфальт. Кто-то из оставшихся даже попытался отомстить за друга, но с такой же лёгкостью слег рядом. Третий был более вменяемый и трусливый — примирительно ладони выставил и с распахнутыми от ужаса глазами пританцовывал: не то к друзьям, не то от них…

— Зверь! Зверь! — гулко долбилась кровь в виски от прилива адреналина, но в мой мир вклинился вопль Стаси. Отчаянный, молебный.

Я зарычал — Зверь требовал большей крови. Никто! Не имел! Права! Покушаться! На честь! Стаськи! И плевать, что её сам презираю. Мне можно! У меня личные счёты. Она — моя персональная жертва, и я не позволю кому-то испортить мне месть! Её жизнь хочу испортить Я! Жизнь за жизнь! Кровь за кровь!

— Зверь, — опять муть в голове. И вопль Стаськи. Я яростно дышал, перед глазами до сих пор наркотически искаженные ужасом морды ушлёпков. Кровь бурлила, в башке гул.

Я сморгнул наваждение: в меня девчонка вцепилась.

— Бежим! Зверь, бежим, — дёргала нетерпеливо за руку. — Пожалуйста, — молила, на лице ужас. Впервые она так близко. Даже глаза её невероятно огромные и цвета удивительного — светло-зелёные.

— Зверь! — Опять дёрнула. Я ещё не в себе, но уже бежал за ней. За такой оглушающе громкой… на каблуках. Словно подкованная кобыла, копытами отбивающая шаг по вымощенной камнем дороге. Несколько метров пробежки, гулким цоканьем взрывая мне мозг, и Стася удивила. Чуть притормозила. Ловко сняла обувь. А потом, шлепая босыми ногами по грязному тротуару, не обращая внимания на сор и камушки, опять побежала.

Как вспышка озарила! Осенило… протрезвило.

Теперь понял, почему мы бежали — за спиной истошно выли ментовские сирены. Оглянулся на преследователей. Вряд ли они нас рассмотрели, только на подъезде к троице парней, которые на асфальте корчились. Видать кто-то из народа звякнул, вот они и подоспели. Время есть удрать, но мы всё равно были близки к тому, чтобы нас поймали, поэтому за руку утянул Стасю в ближайший проулок между домами.

Перемахнул через заборчик палисадника, за которым сразу же раскинулась детская площадка с несколькими покорёженными горками и полуразрушенным домиком, где часто местная гопота собиралась — побухать, курнуть.