Зверь внутри тебя

Протянула ему бумажный лист, и Игнат со вздохом пробежался глазами по буквам. Затем кивнул и слабым жестом пригласил за собой. В полном молчании. Я отказалась идти внутрь, тогда он кивнул и прошептал:

– Сейчас поищу.

Смотря за тем, как он уходит, ссутулившийся, бледный, я бесконечно удивлялась и не могла придумать ни единого оправдания. Что, бурная ночка? Бред. Что нужно делать, чтобы утром выглядеть ТАК плохо?

Игнат вернулся через пару минут, передал мне ежедневно, улыбаясь бескровными губами:

– Тебя что-то беспокоит, крошка?

– Ты болен?

Все-таки любопытство – вещь страшная. Можно искренне ненавидеть человека, но интересоваться состоянием его здоровья.

– А что, жалость проснулась? То тебя воротит от одного моего голоса, то ты готова рыдать навзрыд возле моего смертного одра? Хм…

Мне показалось, что он напрягся, пытаясь уловить какой-то запах.

– С удовольствием продолжу тебя ненавидеть. Это был банальный интерес, – ответила я.

– Ничего со мной не случилось, обычная изматывающая ночка. Слушай, а какими духами ты пользуешься?

Этот невыносимый упырь из моих кошмаров практически припал носом к шее.

– Так, отвали. – Я отпихнула его обеими руками. – Никакими.

Кажется, Игнат Фирсанов удивился, но затем перевел взгляд куда-то вдаль и прыснул.

И тут я увидела Гену. Тот несся от ворот к дому, всем видом выражая неприязнь и крайнюю степень обиды. Короткие волосы его были взъерошены, щеки покраснели от гнева.

– Кира! – проревел он. – Могла бы и сказать, что у тебя другой!

Судя по всему, сюрприз его заключился в слежке за мной. Чудненько. Я даже не стала объяснять, что никакого другого у меня нет. Только просверлила Гену взглядом, от которого тот должен был бы сгореть дотла. Увы, неудавшийся кавалер так и стоял на месте, уперев руки в бока.

– Это, видимо, твой жених? – уточнил Игнат. – Приятно познакомиться, Фирсанов Игнат Владимирович. Тайная страсть Киры Алексеевны.

С этими словами он протянул ладонь для рукопожатия. В его глазах появилось бесовское пламя, а я скрипнула зубами от злости. Стоило только пожалеть человека, как он вновь напомнил, кем является на самом деле.

Надеюсь, они поубивают друг друга, и я, наконец, останусь в одиночестве. Я обняла ежедневник (заляпают еще кровью), а Гена хмуро уставился на соперника.

Глава 3

Кира, тебе конец

Игнат Фирсанов смотрел на Гену с интересом ученого, который раздобыл неведомую зверюшку для опытов, и тогда последний не выдержал. Нахохлившись, он произнес на глубоком выдохе:

– Я – Гена, а это моя девушка! – Тычок в мою сторону.

– Э-э, – выдала я отрицательное, но была перебита Фирсановым.

– Ух ты, здорово! Я – Игнат, а это моя территория. Будем, как в первобытнообщинную эру, тыкать на «свои» вещи пальцами? Тут, если что, вообще много моего.

– Во-первых, я – не вещь, – возмутилась я, после немного подумала и возмутилась повторно: – И я не принадлежу тебе, Гена!

– Ну, территория всё ещё исключительно моя, получается, я победил, – расхохотался Игнат, к которому возвращалась способность радоваться, и он вновь начинал бесить меня до невозможности.

– Если ты опорочил её честь, то вызываю тебя на…

– Дуэль? – предположил Игнат. – Схожу за пистолетами.

У Гены промелькнули на лице все эмоции по этому поводу.

– Скорее – на общение, – потупился тот, становясь совсем жалким.

Мне хотелось сгореть от стыда, но я прижимала к себе чертов ежедневник и всячески изображала равнодушие.

– Слушай, рыцарь, мне твоя женщина даром не сдалась.

– Я так не думаю. Она ждала тебя возле дома, – принялся перечислять Гена. – Потом вышел ты, начал что-то делать с её шеей, – смутился он.

– Кусать, – предположил Игнат весело, а я свирепо фыркнула.

– Возможно, целовать! – поспорил Гена, взъерошивая волосы.

– Ну да, а теперь я обязан взять её в жены как настоящий мужчина. Слушай, Геннадий, уж не знаю, как тебя по батюшке, ты, видимо, наткнулся на неё в час-пик в автобусе, а теперь чувствуешь себя обязанным?

– Да как ты смеешь?! – Гена чуть не кинулся с кулаками на обидчика, но был остановлен мною.

Дуэль все никак не начиналась, а тупая словестная перепалка уже порядком надоела. Пришлось взмахнуть ежедневником точно мечом, осаждая противников.

– Я вообще тут хоть кому-то интересна? Так, Гена, мы уезжаем. Сейчас же. Игнат, спасибо за записную книжку. Надеюсь, больше не встретимся.

– Знаешь, я бы с удовольствием вытворял с тобой всё то, о чем подумал твой жених… – Игнат Фирсанов облизал обветренные губы.

Я схватила Гену за руку и потащила прочь от неприступного особняка. Игнат разлегся на скамейке возле дома, зажмурившись до рези в глазах. На душе посветлело.

А ещё утром он ненавидел весь этот мир. Как, впрочем, каждый месяц своей никчемной жизни.

Я вела Гену за руку и понимала, что не испытываю к нему ровным счетом ничего. Всё выветрилось за месяцы общения.