Звери в моей жизни

Публика не прочь поужасаться действительной или мнимой свирепости львов и тигров, но быстро теряет к ним интерес. А вот на белых медведей люди могли смотреть без конца, потому что те их смешили. Львов и тигров надо наблюдать подолгу, чтобы подметить что-нибудь интересное в их частной жизни, а у кого же из посетителей есть время терпеливо следить за спящими животными в надежде увидеть проявление примитивных страстей или еще какое-нибудь диво. То ли дело белые медведи: они, как говорится, никогда не покидали сцену, и публика могла часами простаивать около их вольера. Сэм либо стоял в углу, плавно покачиваясь, либо лежал на бетонном полу, распластавшись на животе совсем по-собачьи и пренебрежительно взирая на людей. Его супруга Бэбс ныряла в бассейн за хлебом и печеньем или просовывала длинную морду между прутьями ограды и разевала пасть, чтобы угощение бросали прямо в рот.

Разница между Сэмом и Бэбс бросалась в глаза с первого взгляда. Сэм – косматый тяжеловес с огромным отвислым задом; его супруга – гладкая и стройная. У Сэма – широченная голова, маленькие аккуратные уши и характерный для старых белых медведей «римский» нос, образованный мясистым валиком на морде выше ноздрей. Этот валик придавал бы Сэму коварный вид, если бы маленькие глаза в глубине шерсти не лучились добродушием. У Бэбс голова длинная и узкая; казалось, гибкую шею медведицы венчает большущая сосулька. Ее морда вполне заслуживала названия коварной, а неприятный желтый отлив белков вызывал в памяти помятое лицо немолодой женщины наутро после бурной вечеринки. Сэм, как и подобало его возрасту, вел образ жизни степенный и размеренный, расхаживая по вольеру с видом благосклонного и рассеянного старца. Он старался не делать лишнего шага, по большей части просто спал на солнце. В отличие от него Бэбс не знала покоя: то бесцельно кружит по вольеру, то жмется к прутьям, стараясь зацепить лапой оброненные ее почитателями куски печенья или соблазнительные клочки бумаги, то плещется в зеленой воде бассейна.

В часы кормления Бэбс подходила к прутьям и широко разевала усеянную кривыми желтыми зубами длинную пасть, чтобы Джеси мог бросать ей мясо в рот. Сэм никогда не допускал такого неприличия, он осторожно брал мясо удивительно цепкими губами, потом ронял его на цемент и внимательно изучал. Если мясо было жирным, он наступал на него широкой лапой, аккуратно отдирал шуршащий жир передними зубами и съедал, щелкая челюстями и громко чмокая. Бэбс во время кормления устраивала подлинные водяные феерии, однако Сэм никогда к ней не присоединялся. Медведица обожала выступать перед благодарной публикой, смех и крики которой поощряли ее на новые и новые трюки; Сэму было абсолютно все равно, есть зрители или нет.

Бэбс независимо от погоды полдня проводила в бассейне, шумно резвилась и бултыхалась в зеленой булькающей воде. Иногда она по нескольку минут лежала на спине, пристально рассматривая свои лапы. Смысл этой странной повадки остался для меня загадкой. Но чаще медведица плавала по-собачьи, загребая всеми четырьмя ногами: доплывет до конца бассейна – поворачивается на спину и с силой отталкивается от стенки задними ногами, так что вокруг шеи и плеч возникает белый бурунчик. Сэм, как я уже говорил, никого и ничего не замечал (за исключением разве что ведра с кормом); Бэбс для вдохновения была необходима публика, в такие часы она не выходила из бассейна, услаждая галерку игривыми ужимками примадонны из третьеразрядной пантомимы. Бросаясь за хлебными корками, она шлепала брюхом по воде с такой силой, что брызги летели на возмущенного Сэма, и ему приходилось перебираться на более безопасное место.

Как ни странно, Сэм явно не любил воду. Если в бассейн бросали корм, он не нырял за ним, а старался выловить лапой, стоя у бортика. Не поймает – вовсе уйдет. Правда, дважды я видел, как он спускался в бассейн, чтобы поиграть с супругой, и это было зрелище, достойное внимания. В одиночку Бэбс исполняла свои номера без юмора, с напряженным, сосредоточенным видом, будто взялась за малопочтенное дело, которое, однако, надлежит любой ценой довести до конца. Веселой я видел ее только в тех случаях, когда Сэм присоединялся к ней; ее морда сразу становилась милой и добродушной. Сидя по пояс в воде, Сэм обнимал и легонько покусывал супругу, и глаза его излучали снисходительную доброту. А Бэбс, глядишь, до того разойдется, что кусает его довольно чувствительно, и тогда он приводит ее в чувство увесистой оплеухой. Или примутся топить друг друга: захватят пастью загривок партнера и погружаются, увлекая его за собой. Массивные белые седалища качаются на поверхности воды, точно гигантские подушки для булавок, а внизу, в зеленой толще, идет развеселая возня, супруги лихо тузят и кусают друг друга. Наиграются – внезапно выныривают, отдуваясь и фыркая, в каскадах стекающей с их шуб воды.