Звери в тумане

— Что ты делаешь? Иди сюда, Палома… там сыро… Пусть идет. Она совершеннолетняя, пусть делает, что хочет.

Инженер Фуми, который только присел, бросает взгляд на Габриеллу, как будто ищет ее поддержки. Девушка рассеянно смотрит в туман, поглощенная мыслью, которую инженер Фуми не пытается разгадать. Единственное, что его интересует, собирается ли она спуститься или останется в этой неожиданной близости с ним. Удостоверившись, что она не спускается, он сделает еще одну попытку завязать разговор, но потом замолкает, в ожидании, когда ночь сделает решительный шаг вперед.

— Прохладно, да? Который у нас час? Ничего себе… Хорошо бы чем-нибудь погреться. Может, виски осталось во фляжке. Ты хочешь?

— Не с тобой.

— Почему?

— Ты мне противен.

— Но мы же даже не знакомы…

— Мне довольно того, что я чувствую, не хочу больше ничего знать. Мне достаточно видеть у тебя на плече ружье.

— Ты уже второй человек, который оскорбляет меня сегодня. Между прочим, это мой дом.

— Я не верю в собственность.

— Главное, чтобы нотариусы в нее верили. В того, другого, я чуть не всадил пулю… что ты делаешь, спускаешься?

— Отодвигаюсь. Здесь проходит невидимая линия.

— Ночь длинная.

— Не заходи за нее, не то я закричу.

10. Телепередача

— А-а-а-аа… помогите… ублюдки… помогите нам…

Что-то подобное, а может быть, именно это должен был кричать Альфонсо, но его крик никто не услышал, потому что шествие так и не появилось. Неподвижный, сырой и безмолвный пейзаж, невидимый за прожекторами, и сцена, которая пробрела призрачный вид: три тени деревянных досок, скрещенных в пустоте, три скрюченных тела, три страдающих лица. У Обы закрыты глаза и сжаты челюсти, у юноши расширены ноздри, его лоб стал фиолетовым от тернового венца, кричавший Альфонсо очень бледен, и, очевидно, страдает больше других. Если бы не густой туман, мы разглядели бы, что при каждом выдохе у рта троих мужчин образуются облачка пара. Если бы мы могли измерить количество пара и частоту появления облачков, то поняли бы, что все трое дышат очень тяжело. Поэтому паузы в разговоре довольно часты. Каждый раз диалог возобновляет Альфонсо.

Альфонсо: Задыха… юсь.

— Пить хочу…

…

— Ты меня… достал… Если я сдохну сегодня ночью, а я, скорее всего, сдохну… рядом с таким, как ты… С этим барабаном… зачем ты шатался… с этим поганым барабаном?

— Чтобы спасти… зверей.

— Что… какое тебе дело до зверей? У нас своих проблем… хватает… а этот о зверях думает…

— Ты тоже зверь…

— И потом всегда… этот тон профессорский… чертов… ну что, можешь мне сказать, как отсюда слезть… Ты профессор или нет?

— Учитель начальной школы.

— Учителя-профессора… я вас ненавижу… как класс… Я начальную школу не закончил… а ума у меня больше, чем у всех вас…

— Чего… ты хочешь от меня?

— Объясни мне, почему они не пришли… Назови причину… давай, раз ты все знаешь… чтобы я понял… почему нас кинули…

….

— Проклятая потаскуха, потаскуха, потаскуха… я все понял… про то, что центр перекрыли, мне сказал сообщник… Черт, теперь все ясно… он был одним из них… это была шутка… чтобы посмотреть, как мы поведем себя… Это передача… всего лишь телевидение… чтобы людей насмешить… Там, сзади, телекамера… религиозное шествие… черта с два… все продумано… они установили оборудование за прожекторами… Где-то и режиссер… тут недалеко… И за всем этим… есть разум, который организует… высший разум…

— Ты бредишь…

— Вот сейчас… через минуту… раз уж я их раскусил… все выйдут и скажут спасибо, мол… угостят нас выпивкой… тихо… ты чувствуешь этот запах… похоже на запах пшеничной лепешки… дадут нам выпить… может быть даже шампанское… такие на вине не экономят… и окажется… Альфонсо вас расколол… и все закончилось…

….