Зверинец

Верховный Магистр не улыбался, но говорил так, что после каждой фразы хотелось поставить смайлик. Вблизи стало заметно, что маска не просто закрывает верхнюю часть лица. Она срослась с ней, уродливыми буграми кожи вздымаясь там, где когда-то были стежки швов. Я торопливо протолкнул вставший в горле ком глотком виски. Неопределенно пожал плечами.

– Не тушуйтесь, Родион, все нормально. В первый раз все так реагируют. Привыкнете.

Я так и не понял, говорил ли он про антураж или про маску. Сверкая голой грудью, прошла официантка. Верховный Магистр жестом фокусника поставил на поднос пустой бокал и взял новый. Официантка, не останавливаясь, ушла, цокая раздвоенными копытами. Накладные? Боди-арт? Я не хотел об этом думать.

– Почему привыкну? С чего вы взяли, что я вернусь сюда?

За столиками развлекались гости. Все сливалось в расплывчатую мешанину, но стоило посмотреть пристально, как проступали детали. На кожаном диване известная телеведущая ублажала бугая в бычьей маске. Трое таких же стояли в очереди, всем своим видом выражая нетерпение. Маски, мне хотелось верить, что это все же маски. А вот того седого пузатого мужика я не раз видел в репортажах с заседания Госдумы. Только без льнущего к нему молоденького мальчика и без кальяна. Я тряхнул головой, допил виски.

– Вы же приняли приглашение, Родион. Те, кто не желает сотрудничать, попросту игнорируют.

Я вспомнил, как, вскрывая письмо, тряслись во сне мои руки. «Глубокоуважаемый Родион Сергеевич!.. имеем честь… канун святочной недели… уникальная возможность приобщиться…» И в конце приписка, словно вырванная из другого текста неопытным копирайтером: «Если данное письмо попало к вам по ошибке, игнорируйте его». Я вновь промямлил что-то несуразное и, как только мимо, поигрывая лисьим хвостом, прошла очередная официантка, схватил новый бокал и спрятался за ним.

– Позвольте, я вкратце введу вас в курс дела. В силу специфики нашего заведения мы не любим долго задерживаться на одном месте. А уж с ренессансом христианства в этой стране… всякое действие рождает противодействие, вы же знаете.

– Да, я слышал о вас. – Я обвел рукой зал, чтобы он понял, что я говорю о клубе в целом. – Не больше года в одном городе. Вечеринки каждые две недели. Раз в месяц специальная программа. Каждый раз новое место.

– Похвально, похвально. Откуда информация? Впрочем, не настаиваю. Профессионал не обязан раскрывать свои секреты. Значит, вы знаете и о том, что после переезда «Алистер Кроули» не теряет контакта с Проводником?

– Наслышан.

– И о вознаграждении, надо полагать, наслышаны тоже?

– Шестизначная сумма на счет, каждый месяц.

– Это деньги, – нетерпеливо махнул рукой Верховный Магистр. – Деньги – тлен. Они нужны только для того, чтобы удовлетворить первичные потребности Проводника, дать ему возможность вплотную заняться самореализацией. Все в соответствии с пирамидой Маслоу. Такой он занятный, этот Маслоу… Но я говорил о вознаграждении.

– Три желания.

Во рту враз пересохло. Я поспешно отхлебнул виски и закашлялся. То, за что я намеревался торговаться, мне предлагали сразу. Видать, я и впрямь ценный кадр.

– Жизнь, Смерть и Дар, – кивнул Верховный Магистр. – Условия, я так понимаю, тоже вам известны.

– Не желать зла Владельцам и самому клубу…

– Зла? – То, что нормальное лицо передало бы вздернутой бровью, Верховный Магистр изобразил губами.

– Любых… негативных последствий, – выкрутился я.

– Принимается. Туда же заведомо невыполнимые желания. Но таких немного.

– Бессмертие?

– При нынешнем-то развитии науки? Бросьте, Родион, это несерьезно. К тому же, поверьте, вам не понравится. В остальном ваши желания будут выполнены неукоснительно. Известность, богатство, погибель врага, внимание вожделенной женщины, любой из Семи смертных, выбирайте. Можете прямо сейчас.

На мгновение мне показалось, что толстое стекло треснет в ладони, так сильно я сжал бокал.

– Тогда, вне зависимости от того, как сложатся наши отношения, я хочу сохранить жизнь, здоровье и рассудок. Это мое первое желание.

– По сути, конечно, это три разных желания. – Глаза Верховного Магистра тонули в надбровных дугах маски. Не прочесть, не понять. – Здоровье, рассудок и жизнь. Но, говоря начистоту, накинь вы еще и свободу, я бы согласился и на это. В вашем городе на удивление мало Проводников. Строго говоря, вы единственный. А нет Проводников – нет и гостей, новых клиентов.

Кубики льда стукались о стенки бокала со странным звуком. Словно клацали зубы истлевшего черепа.

– О какой свободе может идти речь, если я работаю на вас? – чуть осмелев, пробормотал я.

– Я сразу понял, что вы умный молодой человек! – Впервые за вечер у смайлика прорезались рожки и клыки. – Бог с вами, Родион, пусть будет три по цене одного.

Слово «бог», слетевшее с тонких губ, было настолько мертвым, что Ницше в гробу, должно быть, поднял два больших пальца.

СЕЙЧАС…

– Родион, проходка у меня.