Звезда Гаада

Но… Благ знал, что я могу увидеть всё это — и всё равно заставил спасать жителей, всё равно дал мне возможность увидеть эти жуткие картины, почувствовать эмоции и боль тех людей. Он обрёк меня на боль, спокойно обрёк меня на муки! И, может, он хотел этого ещё и чтоб опорочить в моих глазах Гаада?.. Чтобы я перестала упрямиться и расхотела когда-либо помогать Гааду? Мерзко! Даже если жители города были плохими, методы белого Старейшины поганые!

Но… а если Благ давно заметил Тьму в этой местности, но сам не вмешался? Своим подчинённым вмешиваться не дал? И люди здесь зверски терзали других людей. Звери, а не люди! Терзали других. А Благ… Благ просто смотрел? Он сам прежде не заступился за тех пленников?.. Такой… Старейшина у управляющих Светом?!

Я задрожала от негодования. Шумно выдохнула. Дыхание сбилось. Сердце забилось быстрее, неровно.

— Ты… ты знал, отчего это всё случилось?!

— Да, потому и велел нашим обходить это место стороной, — спокойно ответил Благ, — Но ты, похоже, много всего увидела о прошлом города. Неужели, ты считаешь, что эти люди не заслужили гибели от Тьмы, которую в таких количествах творили?

Тяжело вздохнула.

Не рой другому яму — сам в неё упадёшь, как говорили в моём мире. Кто бы мог подумать, что яма та и ад находятся так рядом?.. Ад люди умеют творить на земле. Сами. Без демонов или хранителей Тьмы. По своему личному выбору. По собственному желанию. В моём мире ссылаются на нечистую силу, чертей, демонов, дьявола. В этом мире — на Гаада и подчинённых ему хранителей Тьмы. Якобы они виноваты. Якобы они как-то на людей повлияли. Но для того, чтобы творить ад вокруг себя, людям помощники не нужны. Ад люди творят сами. Ввергают в адское пламя и муки тела и души других. Но со временем сгорают в построенном ими аду и сами: Тьма никого не щадит. Тьма — это сила, которая всё разрушает.

Мрачно посмотрела на главного из белокрылых и горько спросила:

— Ты знал, что люди этого заслуживают, и всё равно привёл меня им помогать?!

Думала, гад этот разорётся. Но он взглянул на меня как-то очень грустно и серьёзно и сказал:

— Дети не виноваты в поступках родителей. Все малыши имеют право жить. Да они в основном-то и выживут, а из взрослых мало кто долго протянет, — Благ нахмурился, — А ты благодаря Тэрэю использовала некоторые способности, так что должна сказать мне спасибо. Я сумел тебя научить использовать твои си…

У-у, как я тебя самого хочу растерзать!

С моей руки сорвалась тонкая чёрная стрела, проткнула плечо мерзавца. Тот рухнул, попробовал выдернуть её, но его пальцы прилипли к ней. Благ долго сдерживался, прокусил губу до крови, потом не выдержал и закричал от боли. Дикое торжество захлестнуло меня.

С ненавистью прошипела:

— Не нравится?! А других-то мучил! Других изводить тебе не совестно, да?! Тебе твой дар дали, чтобы ты творил добро, чтобы ты создавал Свет, которым будешь лечить и защищать других, а ты его направил на разрушение и убийства!!! И ты ещё смеешь говорить, будто сам лучше Гаада?! Натравливаешь на него всех! Вот, попробуй, каково это, чувствовать боль! Нравится?!

Лицо белого Старейшины исказилось от боли. Я с улыбкой наблюдала, как он страдает, когда чёрные липкие струи сбегают со стрелы, сотканной из Тьмы, въедаются ему в кожу. Тьма, чуждая его дару. Режущая. Противная. Ледяная. С удовольствием слушала, как он катается, извивается, кричит…

Часть 2.24

Долго его крики и стоны слушала.

А потом этот гад вдруг заплакал от боли — и мне отчего-то стало совестно.

Помялась в нерешительности, потом придавила катающегося парня ногой к земле, выдернула стрелу, раздавила в руках. Благ замер, хватая ртом воздух. Вспотевший, бледный, глаза тусклые. Измученный. У него не осталось сил даже, чтобы обороняться или кричать на меня. И выглядел он так жалко, что я его пожалела, опустилась на колени возле него, положила ладонь на плечо, где пробила его Равновесие своей Тьмой. С моих пальцев упало несколько красных искр. Благодаря им, лицо хранителя быстро восстановило естественный цвет, дыхание выровнялось, сердце начало биться спокойно.

Парень взглянул на меня уже осознанно, и в его взгляде теперь плескалось столько ненависти, что мне стало страшно. Задрожав, вскочила, отступила от него.

Благ взвился с земли как распрямляющаяся пружина, повалил меня, вжав в землю своим телом, сжал пальцы на моей шее, прохрипел:

— Ненавижу тебя!

Отчаянно выдохнула:

— Отпусти!

Я задыхалась от его рук. Но он продолжал меня душить.

— Сегодня у меня было много возможностей с тобой расправиться, но я сохранил тебе жизнь, спас от моих слуг! — прохрипел Благ, — Из-за тебя впервые поднял руку на названного брата, единственного человека, которого по-настоящему волнует моя жизнь! И это благодарность?! Ты разрушила самое дорогое, что у меня было: дружбу с этим замечательным человеком!

— Ты… мерзавец… у тебя поэтому… друзей нету.

Хранитель сильнее сжал мою шею:

— А ещё ты посмеялась надо мной!