Звезда Гаада

С гордостью первооткрывателя сказала:

— У других чернокрылых нет таких! Значит, ты можешь стать…

— Уж лучше бы я его никогда не видел! — отчаянно выдохнул Гаад, потом свирепо посмотрел на меня, затем — на Тая, — Если вы кому-нибудь об этом расскажите — вам не сдобровать!

И растворился в объятиях мира.

— А он… другой… — восхищённо произнёс Тайаелл, — Полная противоположность нашему… тьфу, Благу! Тот бы власть ни за что не отдал, хотя о нас… тьфу, о белых хранителях особо не заботится. А уж если б мог стать изначальным — вцепился бы в эту возможность мёртвой хваткой.

Грустно отвечаю:

— Да, Гаад другой.

Противоречивые чувства бурлили во мне: радость от открытия, что разглядела добрую душу чёрного Старейшины и, оказывается, влюбилась именно в неё, а так же в её отблеск — прекрасную мечту — и печаль от того, что своими действиями причинила Гааду боль.

У моего непродуманного поступка было два последствия.

Первое: любимый с неделю делал вид, будто я не существую, даже если маячила перед ним, махала у него перед лицом рукой и кричала ему в ухо. Потом ещё четыре с половиной дня говорил со мной только о делах, ледяным тоном.

Второе: Тайаелл перестал роптать на судьбу и Небеса, забросил попытки уйти из жизни — и довольно-таки рано покинул постель.

На восьмой день, сколько-то от раны глубокий оправившись — и способности хранителя ему в том помогали, а так же добросердечный Карст — Тайаелл сам спустился к завтраку, хлопнул задумчивого Гаада по плечу:

— Так что я могу для тебя сделать?

Несчастный хозяин Чёрной земли от неожиданности даже подавился. Видимо, привык отслеживать лишь приближение тех, кто был окружён Тьмой, а недавний пленник, давний враг и вот ведь, по воле злой судьбы, теперь уже напарник, подошёл почему-то к нему совершенно спокойно.

И спасать его Тайаелл кинулся прежде нас. До того как Карст выронил горшок с супом, только-только из печи вынутый — и отскочил от хлынувших горячих капель. И, судя по мокрым перьям на возникших крыльях — успел заслонить от кипящей жижи нас. До того как я, выскочившая из-за скамьи на другой стороне стола, успела до них добежать. Мысленно успела пнуть и Гаада, который, подлец, пересел на противоположную сторону стола, когда я села рядом с ним, и себя заодно: за то, что обратно за ним не двинулась, обидевшись — и теперь не смогла помочь. Запоздало уже вспомнила, что могла переместиться. Вот тупица!

Уже добежала до них, как Гаад в очередной раз кашлянул — и распрощался с крупицей гречневой каши, которая его мучала. Сказал с трудом:

— Спасибо! — обернулся к своему спасителю и растерянно застыл.

— Спасибо, что не сдох, — улыбнулся ему приветливо новый чернокрылый.

Старейшина погладил горло и, поморщившись, спросил:

— Так что тебе от меня нужно?

— Хочу тебе помогать! — бодро доложил Тайаелл, да ещё и сам залез на лавку рядом со своим врагом. Почти плечом к плечу.

— С чего это? — глава чернокрылых поморщился, снова растёр шею.

Карст хлопнул его по голове. Друг его вздрогнул. Потом перестал хмуриться. Лицо приобрело спокойное выражение. Подлечил-таки краснокрылый его.

— Да просто… — новичок из злейших врагов смущённо улыбнулся, — Я подумал, что ты даже лучше, чем Благ.

— Сомнительный комплимент, — криво ухмыльнулся ему Старейшина.

— В смысле, ты трудолюбивый. Ответственный. О своих людях заботишься, — Тайаелл поставил локти на стол, сплёл пальцы, прицепившись к ним взглядом, — Вот ведь… меня даже принял. Хотя не хотел.

— И ты не хотел. У нас всё взаимно, — глава Чёрной земли похлопал его плечу.

— Прости, — вдруг смутился бывший белокрылый, — Прости, что я воевал с тобой! И я тех чёрных хранителей…

— Извиняйся перед другими чернокрылыми, — проворчал Гаад, — А меня от нудных разговоров избавь. У меня и без них хватает дел.

— Да, мы враги, — смущённо продолжил Тайаелл, — То есть, мы были врагами…

— Были? — Гаад всё-таки посмотрел на него, недоумённо подняв брови.

— То есть, много всего было. Между нами. Мной и твоими хранителями… — долговязый всё ещё смотрел на свои переплетённые пальцы, избегая встречаться со взглядом сидевшего рядом. Точнее, того, рядом с которым сам сел, — Мне грустно, что всё это было. В конце концов, нам силы дали для того, чтобы мы поддерживали мир. Кария правильно на нас ругалась. А ты… ты всё-таки меня принял после всего. Благ… — он вздохнул, — Так и не захотел меня принять.

— Я тоже не хочу тебя принимать, — проворчал Гаад, — Это у Небес странное чувство юмора.

— Врежем Стражу Небес, если когда-нибудь его увидим? — давний враг всё-таки посмотрел на нового своего командира.

Чуть помолчав, Старейшина чернокрылых повернулся к нему и вдруг улыбнулся, смотря прямо в глаза Тайаеллу:

— А давай! Я тоже мечтаю, чтобы у этого негодяя был кто-то, кто истреплет ему нервы!

— А на пару — веселей, — усмехнулся Тайаелл.

Карст с грохотом поставил перед ними огромное овальное блюдо с салатом.

— А мясо? — поморщился глава Чёрной земли.