Звезда Гаада

— Хочешь занять моё место? — он злобно сощурился.

У меня мозгов, что ли, нет?

— Я понял твои скрытые намерения! — сказал парень, стискивая пальцы, — Вот, значит, откуда эта гордость и дерзость!

У меня выступили слёзы.

— Мне больно! Перестань!

— Или ты будешь мне повиноваться, или я тебя…

— Благ, отпусти её! — закричал прибежавший Тай.

Мой мучитель с досадой взмахнул свободной рукой — заступник застонал и рухнул в траву. Ну вот, из-за меня пострадал самый милый из здешних хранителей!

Благ проорал:

— Здесь я — главный! Понимаешь ты это, дурочка?

Сам такой! Но, впрочем, я ему об этом не сказала, взгляд невольно отвела. А он ещё крепче сжал пальцы, причиняя мне боль.

— Почему ты мне не подчиняешься, а?!

Часть 2.4

— А я должна тебе подчиняться? — меня вдруг понесло, — Должна любоваться тобой и восхищённо ловить каждое слово? Должна позволить тебе принимать решения за меня? Да кто ты вообще такой, чтобы я была твоей служанкой, девчонкой на побегушках, верной псиной у твоих ног?! У тебя не только характер скверный, не только гордость через край хлещет, но ещё и совершенно противная физиономия!

— А ты, случаем, не ревнуешь ли? — Благ насмешливо сощурился, — Вот что меня несколько ночей не было дома, а по возвращении от меня пахло женскими духами?

Нервно рассмеялась. Да он сумасшедший! Самовлюблённый индюк! Ненавижу его!

Видимо, дабы позлить или пленить, негодяй попробовал поцеловать меня. Небось, думал, что я растаю от счастья! Только в моей душе взметнулась настоящая буря, глаза подозрительно защипало. И какая-то невидимая сила отшвырнула от меня Старейшину. Я села, где стояла, зарыдала. Сквозь слёзы повторяла:

— Ненавижу тебя! Всех вас ненавижу! Этот мир — самый гадкий из всех возможных миров! Не буду я никого из вас слушаться! А шли бы вы все далеко и надолго! Мерзавцы!

— Истеричка! — прошипел Благ, вставая с травы. Раздавленные стебли подпортили его белоснежные штаны.

Так ему и надо! И какое же счастье, что иногда мой дар всё-таки работает! Уж лучше так, по чуть-чуть, хотя бы в некоторых гадких ситуациях, чем совсем без него.

Кажется, Благ куда-то ушёл, предпочтя на некоторое время оставить меня в покое. Ещё немного поплакала, потом внезапно вспомнила о несчастном Тае. Бросилась к заступнику.

Тот почти не дышал. Лицо его было искажено от боли.

А чтоб тебе целый день икалось, Благ! До чего бедолагу довёл. И что они все тебе подчиняются? Боятся, что ли? Эх, была бы я нормальной изначальной, уж я бы тебе устроила!

Как ни тормошила долговязого, он был неподвижен. Потеряв надежду, приподняла его, обняла и снова заплакала. Ну, почему я такая никчёмная?!

Спустя некоторое время Тай дёрнулся, осмысленно взглянул на меня и тихо спросил:

— Чего ревёшь?

Я зарыдала ещё сильней, но на сей раз от радости, и ещё крепче обхватила обалдевшего парня. Всё-таки, что-то могу: он очнулся!

Хранитель поначалу попробовал высвободиться, потом утешающе похлопал меня по спине, погладил по голове. На сей раз ощутила присутствие силы Света, то, как она проникает с его ладоней внутрь меня, тёплая, нежная, приятная. Жаль, это маленькое чудо скоро закончилось. И хотя моя душа полностью успокоилась, мне захотелось продлить эти мгновения. Безмерны наши желания: получив что-то хорошее, мы желаем завладеть большим.

— Похоже, на сей раз ты увидела её или почувствовала, — долговязый более утверждал, чем вопрошал.

Неохотно выпустила его и кивнула. Хранитель сел в шаге от меня, напротив. Немного подумав, грустно сказал:

— По-моему, твоя беда в том, что ты хочешь только получать, а сама делиться Светом не желаешь. Да, в том тяжёлом состоянии, как у тебя, душе хочется Света. Ей нужно много Света, чтобы оправиться и прийти в Равновесие. Ты думаешь, что если у тебя в душе Света мало, то не стоит делиться им, иначе отдашь кому-то — и у тебя самой совсем ничего не останется. И больше ничего тебя греть не будет. Даже той маленькой тёплой искорки во мраке твоём не останется. Но жадничать не выход. Свет прибывает только у тех, кто им делится с другими. Тот, кто не греет своим Светом других, сам живёт во Тьме. Он не умеет создавать Свет. Точнее, просто не хочет.

Что это, выходит, я просто великая жадина всех времён и народов?! Но я бы хотела делать что-то полезное! К примеру, лечить. Мне по-настоящему радостно, когда страдающим становится легче. Мне больно, когда я вижу боль у других. Но, увы. Я не могу лечить. Я не могу делиться Светом.

Пробурчала:

— Просто не умею. И всё.

Белокрылый улыбнулся, широко, красиво.

— Между прочим, ты меня вылечила. Дважды. От сильных ударов Блага. Что ещё способно лечить и возвращать жизнь, кроме как Свет? Нет такого больше в мире. Так что тебе не удастся меня переубедить, — Тай поднялся, протянул мне руку.