Звезда Генгера

- И это задание вам на неделю. Тренируйтесь ежедневно и на траве, и на песке, когда пойдёте на речку купаться. Позднее научитесь делать стойку на руках, потом…

Со двора тётя Катя позвала дочь. Таня неохотно ушла, и у Бориса сразу пропала охота быть нашим тренером.

- Задание на неделю получили - действуйте!

Обратно к себе во двор Борис не стал прыгать через забор, он пошёл в обход огородом.

За обедом мама сказала, что она получила отпуск и что мы с ней завтра же поедем гостить к дяде Толе в Оренбург.

Дедушка говорит ей:

- Петя в селе на лоне природы отдохнёт лучше, в городе теперь ужасная духота!

- Ребёнку, - это мама меня так называет. Бориса мальчиком, а меня ребёнком, - нужны новые впечатления!

Папы дома не было. Он работает агрономом, от зари до зари пропадает в поле, потому что летом горячая пора - летний день год кормит. Мама говорит, что он совсем замотался, что никогда вовремя не поест, поэтому заработает себе гастрит или язву желудка.

Если бы папа был дома, то вдвоём со своим папой - моим дедушкой - они бы уговорили маму не тащить меня с собой в душный город. Но папа мотался - это мама так говорит - где-то по полям, а дедушка один не мог переубедить маму.

И на другой день рано утром мы поехали в город за этими самыми впечатлениями. До станции ехали на автобусе, а потом на поезде.

В Оренбурге мама водила меня в цирк, в кукольный театр, в передвижной зверинец… В детском парке катался на карусели… Ходили в Зауральную рощу, катались по Уралу на катере. Но без Генки мне всё равно было скучно, и я стал проситься домой. Я мог бы и один доехать к себе в село, но мама и слышать об этом не хотела. Она всё уговаривала и уговаривала меня ещё немного погостить у дяди Толи, а то, говорит, он может подумать, что нам не понравилось у них, обидится и не станет приезжать к нам в село в свой отпуск.

Куда же тут денешься? Пришлось мне терпеть целых двенадцать дней.

Когда приехали домой, я тут же со всех ног помчался к Генке. Вижу, в саду у них полным-полно ребят. И не разбрелись кто куда по всему саду, не носились ватагой как угорелые, не сбились в кучу малу и не галдели, а стояли смирно. Стояли не как попало, стояли чин-чином в одну линию и внимательно слушали Генку. Он прохаживался перед ними такой важный, будто полковник или даже генерал, и что-то им растолковывал. Увидал меня, строго спрашивает:

- Прибыл?

Я сразу оробел от его такой строгости и кое-как ответил:

- Прибыл.

- Ну-ка скажи нам, кто стал абсолютным чемпионом по гимнастике на двадцать вторых Олимпийских играх в Москве?

Я, хоть убей меня, этого не знал.

Генка усмехнулся, потом приказывает своему однокласснику:

- Кочкин, скажи ему! - Назвал не по имени, а по фамилии.

Витя конопатый по-солдатски вытянулся в струнку и так протараторил, что только слова от зубов отлетают:

- Абсолютным чемпионом по гимнастике на двадцать вторых Олимпийских играх в столице нашей Родины городе-герое Москве стал советский спортсмен Александр Дитятин! Он завоевал восемь медалей!

- Ясно? - повернулся ко мне Генка.

Пока я ездил в город за своими впечатлениями, Генка тут, видать, успел наладить у ребят дисциплину ого какую! Теперь и мне нельзя держаться шалтай-болтай. Я тоже, как

Витя конопатый, опустил руки по швам, выпрямился и на военный манер ответил:

- Так точно!

- В нашу команду «Олимпийские надежды» хочешь вступить?

- Хочу! - говорю.

- Становись в строй на левый фланг, - приказал мне Генка и указал рукой, где находится этот самый левый фланг.

Я примостился в самом хвосте строя.

Потом Генка молча подошёл к турнику, подпрыгнул, ухватился за перекладину, подтянулся, отпустил одну руку и повис на второй согнутой руке. Точь-в-точь как Борис тогда.

У меня рот сам открылся от удивления.

А Генка спрыгнул на землю, всё так же молча отошёл в сторону - раз! - перегнулся назад и сделал мостик. Потом немного оттолкнулся ногами от земли, поднял их вверх и встал на руках.

У меня чуть глаза на лоб не вылезли!

Генка перевернулся и встал на ноги. И всё молчит и на нас не глядит, будто нас вовсе тут нет. Он немного отдохнул, потом разбежался, упёрся руками в землю, мелькнул в воздухе ногами…

Он так быстро перевёртывался в воздухе, как будто колесом катился по саду.

Теперь я уже весь окаменел от изумления.

Генка отдышался, опять встал под турник и только тут объявил:

- «Смертельный обрыв», или, по-спортивному, сальто-мортале.

Он ухватился за перекладину и начал медленно раскачиваться.

Я хотел ему сказать, как же он будет делать «смертельный обрыв» без подстилки, но у меня теперь уж и язык не ворочался.

Генка что есть силы раскачался, выкрикнул «Алле!», оторвался от перекладины, перевернулся в воздухе и встал ногами на землю. Да ещё как встал! Даже не пошатнулся! Чуть только присел, вытянув руки перед собой, но это так полагается по-спортивному.

Меня до того завидки взяли, что слёзы на глазах навернулись и язык сразу заговорил:

- Как же ты сумел всё это?!

Тут Генка перестал быть похожим на полковника или даже генерала, а стал как Генка.

- Пока ты гостил в Оренбурге, я в это время усиленно тренировался, - говорит.

- Я же теперь не догоню вас!