Звёзда II

— Ёлки-палки, Сашок, мы ведь не дети. — взорвалась Виктория. — Ну, сам посуди, что я буду делать одна в душной палатке, когда ты кормишь комаров у костра? Я же там с ума сойду от… — Виктория едва сдерживала возмущение, но не особо хотела переходить в настоящее наступление — ей нравилась искренняя забота Александра, понимавшего её гораздо глубже многих людей.

— Викта… Ты будешь там спать. Спать в комфорте и безопасности. И только. Так что оставим этот разговор… — примирительно заметил Иванов.

— Ага… Нет, Сашок, если ты возле костра — то и я тоже. — в её голосе сохранилась прежняя непреклонность.

— Этого — не будет. Будешь спать в палатке. — отрезал Александр. — И не воображай, что я изменю свое решение. Что позволено мне — тебе категорически запрещено природой и сутью… И этого ни я, ни ты изменить никак не можем.

— Благодарю покорно за недвусмысленное и чёткое напоминание о разности между нами. — ещё раз взорвалась Виктория, сразу сникнув. — Но я — дело другое и потому твёрдо намерена терпеть трудности наравне с тобой. Ведь, в конце концов, я — инициатор похода с ночёвкой… И я наравне с тобой отвечаю за то, чтобы наша прогулка прошла без происшествий. Так что палатку можно не ставить.

— Но это… Это против правил и я всё же палатку поставлю. Тебе нельзя коротать холодную ночь вне защиты… — Александр осознал, что её так просто не переубедить и не хотел наступательным маневром опрокидывать несильную, почти декоративную защиту, выставленную Викторией.

— Сашок, ну ты же знаешь… — просящие нотки снова прорезались сквозь возмущение.

— Нет, Викта. Вот подходящее место для ночлега, сейчас я соберу поддон, будем разжигать костёр. Ручей — рядом, значит будет вода для обеденного застолья. — Александр остановился у края поляны и опустил свой рюкзак на землю. — Сними рюкзак и разомни плечи, походи, прогнись. Это необходимо.

— Ну хоть саму палатку ты мне разрешишь поставить? — попросила Виктория.

— Нет. Это моё дело.

— И костёр? Саша, ну не лишай меня хотя бы этого небольшого удовольствия… Я ведь не изнеженная барыня. — Виктория умоляюще посмотрела на своего друга.

— И костёр — тоже моё дело.

— Послушай, Саша. Я знаю, что я гостья, но не до такой же степени меня можно и нужно ограничивать… Это — форменная дискриминация. — в третий раз взорвалась Виктория, с удивлением отмечая, что уровень взрывности с каждым разом существенно падает.

— Именно — до такой степени и даже больше тебя надо ограничивать. — Александр просчитал ситуацию и решил не проговариваться Викте о своих догадках относительно её направленности. Тем не менее, Виктория продолжала настаивать:

— Ты ещё скажешь, что несёшь за меня ответственность… — глухо проговорила она, прекрасно зная, что Александр действительно отвечает за неё хотя бы перед самим собой и своей семьей, не говоря уже о родных Виктории.

— Пока ты нуждаешься в такой опеке — ты будешь её получать. Остальное — мои проблемы. — Александр закончил приготовление кострища и щёлкнул зажигалкой. Огонёк быстро набирал силу. — Я же сказал, Викта, прогнись и разомни плечи. Лямки — не сахар. — юноша встал и склонился над своим рюкзаком, доставая пластинку палаточного полотна.

— Ну, если ты хочешь, чтобы я прогнулась. — услышал он голос Виктории и следом ощутил дуновение ветра. По поляне в течение нескольких десятков секунд двигалось что-то почти не уловимое взглядом, затем перед Александром мелькнула фигура Виктории и вот она уже стоит, поправляя пышные волосы. Через секунду Иванов мог уже увидеть на экране памяти все движения, которые выполнила Виктория. Его изумление по мере просмотра нарастало скачкообразно наряду с беспокойством: безукоризненно выполнить комплекс сложнейших гимнастических упражнений, сделавших бы честь любой нынешней (и тем более прошлой) перворазряднице по художественной гимнастике, да ещё — в ошеломляющем, просто ураганном темпе Виктории не помешала и её чисто русская объёмная статная фигура. Александр, напряжённо переваривая увиденное, совсем не знал, как ему реагировать: радоваться, изумляться или негодовать. Поэтому он просто сказал:

— Викта, я же говорил — прогнись, походи, но я, как мне прекрасно помнится, не говорил, что ты должна устраивать такое. И это — после марш-броска… Ты себя что, загнать решила? — в его голосе просквозила самая искренняя забота и Виктория это ощутила сразу:

— Нисколько. Тем более, я — уже восстановилась. Позволь мне приготовить ужин?

— Костёр готов, котелок я приготовил, но ещё не повесил. Вода… — Александр осёкся, поняв, что сам дал Виктории повод ненадолго исчезнуть — ручей находился в полукилометре от места их стоянки.

— За водой я сама схожу к ручью… Сопровождать меня не надо… — Виктория подхватила котелок и незамедлительно скрылась за стволами близстоящих деревьев.