Звезда королевы

Посетили они оперный дом по настоянию Егорушки, исполнявшего завет батюшки, старого графа Комаровского, который несколько лет назад видел здесь Шиллерова «Дон-Карлоса» и был поражен в самое сердце благородством немецкого романтизма.

Нашим путникам, однако, выпало смотреть совсем иную пиесу. Эта мелодрама, содержание которой было взято из французской сказки «Синяя Борода», очаровала Машу с первого мгновения.

Розалия, сестра небогатого рыцаря, влюбленная в столь же небогатого дворянина по имени Вержи, предпочла ему богатого Рауля… богатство ослепило ее. Розалия поселилась в огромном замке, и только изредка память о былой любви тревожила ее неверное сердце.

Однажды Рауль собрался в какое-то путешествие и перед отъездом отдал жене ключи от всех комнат в замке, строго-настрого запретив в одну из них заходить, ежели она не желает своей и его погибели.

Излишне рассказывать, но через минуту после того, как Рауль скрылся из виду, Розалия отперла запретную комнату и… о ужас! Она увидела отрубленные головы двух прежних жен Рауля и огненную надпись: «Вот доля твоя!»

Вне себя от страха, Розалия запела:

— C'est la mort! C'est la mort! [80]

И тут явился переодетый в женское платье измученный любовью Вержи — увы, без меча или кинжала. За помощью к брату Розалии был послан конюший, но, кажется, поздно: воротился разгневанный Рауль, желающий одного: немедленной смерти супруги, ибо ему было предсказано, что любопытство жены погубит его; для того он испытывал супруг своих и умерщвлял их за сию слабость, надеясь тем спасти собственную жизнь.

А помощи нет и нет… Уже Розалия в темнице ждет гибели; Вержи, открывшись Раулю, просит только одной, последней, милости: умереть вместе с возлюбленной. И вот острые мечи занесены над головами несчастных, но вдруг… вдруг отворились двери, ворвались вооруженные рыцари, убили жестокого Рауля и освободили пленников, которые не замедлили проклясть прошлое и обратиться мыслями к счастливому будущему.

Занавес опустился, и Маша украдкою смахнула слезу. Егорушка подозрительно пошмыгивал своим курносым носом, глаза его странно поблескивали.

Молча сели в карету и поехали сквозь узкие улицы Берлина. Огромные дома в семь или восемь этажей, с готическими фасадами, выступами, балконами, завитками стояли, тесно прижавшись друг к другу, скрывая свет Божьих звезд. Казалось, карета пробиралась среди огромных скал, в глубоком ущелье.

Луна взошла из-за какой-то огромной башни и осветила темные воды Эльбы. Эти старые улицы, наверное, слышали лязг рыцарских шпор, звон палашей, крики кровавых поединков…

Маша пыталась завести разговор с Егорушкою, отвлечься, но тот всю дорогу молчал, сохраняя трагическую мину… Маше сделалось не по себе: неужто Егорушка вообразил себя пламенным Вержи, а ее — жаждущей спасения Розалией? Какая же роль отводилась в таком случае далекому барону Корфу? Уж, наверное, не брата-рыцаря!..

Маша зябко поежилась от внезапно подступившего к сердцу ужаса. Господи Боже! Да ведь она поступила в точности как сия неразумная Розалия, от нетерпеливости и любопытства нарушившая мужнин приказ и едва не расставшаяся за то с жизнью! И она ведь ринулась в дальний путь из нетерпеливости и любопытства — пусть менее пустых, чем у Розалии, однако тоже пренебрегши наказом своего господина и повелителя! Вспомнилось, как барон едва не учинил пожар во исполнение своей мгновенной прихоти… от этого воспоминания и всегда-то Машу познабливало — сейчас же и вовсе зуб на зуб не попадал. Слабость ее такова сделалась, что всего более в эту минуту ей захотелось, даже не заезжая в гостиницу за вещами, ринуться в обратную дорогу, через Мариенбург, Данциг, Кенигсберг и Мемель — домой, в Любавино, сидеть там несходно, в тиши и безопасности, подальше от того кошмара, который сама на себя назвала. Да еще это дурацкое, дерзкое письмо, что она накропала! Если правду говорят, что почта идет от Данцига до Парижа неделю, то Корф письмо ее получил или вот-вот неминуемо получит…

Что он сделает? Розги положит вымачивать для встречи жены? Или приготовит для нее цепи и какое-нибудь подземелье — самое темное, с крысами, пауками, наверное, даже с призраками? Или просто-напросто отправится к адвокату за советом: как бы поскорее развестись со взбалмошной женою? И его карьера… Ах, нет, не будет никакого развода, в отчаянии подумала Маша. Даже если Корф не менее жаждет от нее избавиться, чем она от него… Развод ему не нужен. Вот если бы она куда-то бесследно подевалась — умерла бы в одночасье, что ли, — это было бы самым удобным для ледяного барона!