Звезда курятника

Не люблю хамовитых мужиков и пошлых каламбуров! Я поморщилась, но осталась стоять в коридоре, глядя вслед топающему по ковровой дорожке охраннику. Вперевалочку он дошел до знакомой двери отдела кадров и скрылся за ней.

Сотовый, в котором Дудликов только вчера установил модный «звучок» — мычание вместо звонка, подал голос, когда Герман Трофимович мирно ел вареники с сыром на открытой веранде кафе итальяно-кубанской кухни «Пицца-хатка». Обедающий вместе с шефом Виктор Душин при звуке тошного коровьего рева расплескал пиво и недоверчиво посмотрел на свой бифштекс.

— Герман Трофимович, она снова здесь! — испуганным голосом зачастила в трубку кадровичка Виктория.

— Кто? — не понял начальник.

— Клава Клушина! Только сегодня она назвалась другим именем — Глафира Несушкина! Герман Трофимович, что мне делать? Она ждет под дверью.

Дудликов, не жуя, проглотил крупный вареник, как лягушку, и злобно зыркнул на выжидательно замершего Душку.

— Журналистка опять рвется в отдел кадров. Ты же говорил, что принял меры и ее даже на порог не пустят?

— Ну, да! Я там такого мордоворота на входе посадил, что наша святая братия с порога крестное знамение творит! — кивнул Виктор. — Лелик — чисто горилла! Как бабенка мимо него прорвалась? Я ж ему строго-настрого наказал: придет Клавдия Клушина — в разговоры не вступать, выставить за порог, дверь запереть!

— Она назвалась другим именем, — желчно пояснил Дудликов и спросил в трубку у взволнованно сопящей кадровички: — Сможешь выставить ее по-тихому?

Виктория приоткрыла дверь, выглянула в щелку, оценила решительное выражение лица гражданки Клушиной-Несушкиной и зашептала в трубку:

— Вряд ли, у этой женщины такое лицо, словно она красный комиссар, пришедший нас раскулачивать!

Герман Трофимович побарабанил пальцами по пластмассовой столешнице и решил:

— Тогда не поднимай шума, дай ей снова анкету, пусть опять заполняет, раз назвалась другим именем. Я сейчас буду.

Оставив на столике недоеденный обед, шеф и его помощник торопливо зашагали к «Атланту», но с полдороги Душин отлучился, без объяснений нырнув в подвальчик «Зоомира». Герман Трофимович побежал дальше, у входа в контору конспиративно прильнул к бедру гипсового мужика, позвонил в отдел кадров и спросил поднявшую трубку Викторию:

— Ну, что там у вас?

— Одну минутку, — пообещала девушка, из чего сообразительный Герман сделал вывод, что проныра-журналистка сидит в кабинете кадровички.

— Я вышла в коридор, — зашептала Виктория. — Она заканчивает с анкетой и уже попросила организовать ей встречу с Эдуардом Рудольфовичем.

— Ни в коем случае! — всплеснул свободной рукой Дудликов. — Не позволяй им встретиться!

— Сейчас без пяти час, — напомнила кадровичка. — Эдуард Рудольфович вот-вот выйдет из своего кабинета, чтобы отправиться на обед, и, как всегда, заглянет ко мне спросить, не купить ли мне булочку. Это у него шуточка такая, знает ведь, что я на диете сижу…

— Прогони ее! — потребовал Дудликов.

— Как? — растерялась Виктория.

— Давай в обход здания, сейчас я ее выкурю, — пообещал встревоженному шефу подоспевший Душка. В руке у него болталась малюсенькая клетка, в которой металась испуганная белая мышь. — Все женщины боятся мышей.

— Ты говорил, она и змей боится! — топая по узкому проходу на задний двор, напомнил Герман, немного успокоенный деловитостью своего помощника. — Или та твоя гадина была совсем нестрашная?

— Конечно, нестрашная! — обиделся Виктор. — Да я, пока ее раскрасил, сам пару раз чуть не описался, так она жутко извивалась! Однажды даже на кисточку намоталась, я уж думал, на руку мне заползет!

Дудликов и Душин выбрались на открытую площадку между скрипучими детскими качелями, пустой по причине дневной жары лавочкой и сушилкой для белья. С четвертой стороны дворик запирала стена дома, за приоткрытым окном как раз располагался кабинет Виктории.

— Сейчас она вылетит оттуда, как пробка из бутылки! — имея в виду незваную гостью, пообещал Виктор и за хвост вытянул из клетки пищащую мышь.

Он немного толкнул оконную раму, просунул в увеличившийся просвет руку и выпустил на подоконник трепыхающегося грызуна.

— Считаем до трех, — сказал Душка. — Раз, два…

На счет «три» раздался громкий женский визг, от которого закладывало уши.

Герман, спеша увидеть, как унесется прочь слабонервная журналистка, в обход дома побежал в контору, но против ожидания не встретил бегущую женщину. Он вломился в дверь, промчался по коридору и заскочил в отдел кадров.

Закрывая лицо руками, бормашиной зудела Виктория, журналистка же сидела на стульчике у края стола, подманивая мышку подушечкой «Стиморола» и умильно приговаривая:

— Цып-цып, моя хорошая! Мышка, мышенька, иди сюда, маленькая!

— Вы тут что, с ума посходили? — громко вопросил Эдуард Рудольфович, выйдя на шум из своего кабинета.

Он попытался заглянуть в отдел кадров поверх плеча Германа, и тот растопырился толстым телом, как упитанная морская звезда, закрывая от глаз директора сидящую журналистку.