Звезда Пандоры

Орион выхватил пергамент у Оззи и торопливо размазал буквы. Поверх серого пятна он написал: «Это великолепная новость, да? Мы уходим!!!»

Точи тоже взял себе пергамент и живым манипулятором обхватил уголек. «Вместе мы справимся. Втроем добьемся успеха».

Орион встал перед Точи и поднял обе руки с оттопыренными большими пальцами. Мышечные отростки чужака сомкнулись на его руках.

— Ладно, парни, — сказал Оззи. — Давайте немного серьезнее. У нас будет только один шанс, так что надо правильно им воспользоваться. Орион, открой замок на сетке и упакуй все свои вещи. То, что не влезет в твой рюкзак, оста­нется здесь. Потом приготовь на завтра самую лучшую одежду. Как только с этим закончишь, дуй на кухню и наполни кипятком все наши термосы, рас­творим в них пакетики с соком и повышенным содержанием глюкозы. Выпьем это завтра, на холоде.

— Разве нельзя заняться этим утром?

— Никто не знает, когда сильфены тронутся в путь. Все говорят, что они уходят очень рано, так что нельзя рассчитывать на кипяток. Все надо пригото­вить сейчас. Завтра у нас на сборы будет не больше четверти часа. Я договорился с Джорджем, чтобы он оставил нам места на больших крытых санях.

— Ладно, — сказал Орион, — тогда я пошел собираться.

Оззи нанес еще несколько линий на пергамент, советуя Точи запастись лучшей доступной ему едой.

«Не забудьте меня, — написал в ответ чужак. — Не оставляйте меня здесь».

«Не оставим».

Оззи откопал несколько саморазогревающихся пакетов камберлендских сосисок с картофельным пюре в луковом соусе и начал заниматься своим багажом. При том, что палатка и пара сумок будут уложены в сани Точи, а Оззи и Ори­он понесут свои рюкзаки, взять все вещи, привезенные на лонтрусе, никак не получалось. Наступил момент трудного выбора и разумных предположений. Оззи решил оставить большую часть своей одежды. На себя он наденет достаточно, чтобы выжить в этом мире, а значит, и на любой другой планете, хотя и без особого разнообразия в гардеробе. Сухие пайки на пятнадцать дней он собирался уложить в сани к Точи, а деликатесы вроде шоколада, печенья и чая оставить Саре и Джорджу. Медицинскую аптечку нужно взять обязательно. А набор керамических с тефлоновым покрытием сковородок оставить, так же как и маленькую керосиновую плиту. Вся упряжь, седло, сбруя лонтруса — все это теперь ему не понадобится.

Он осмотрел значительно похудевшую кучу вещей, которые хотел бы взять, и понял, что их все еще слишком много.

— Проволочную сетку тоже можно оставить, — сказал Орион, вернувшись с наполненными термосами. — Она немало весит.

— Да, — протянул Оззи. — Наверное. Хорошая мысль, старик.

Парень взял свой рюкзак и с дурацкой ухмылкой поднял его на вытянутой руке. Рыжие волосы не знали стрижки с тех пор, как они прибыли в Ледяную Крепость, и теперь почти доставали до плеч.

— И я могу взять что-нибудь еще. Смотри, здесь почти ничего нет.

В доказательство своих слов он попытался подбросить свой древний нейлоновый рюкзак.

— Все в порядке, старик, — сказал Оззи, когда рюкзак Ориона опрокинулся и тот с комическим ужасом дернулся, чтобы его поймать. — Мы взяли все необходимое, чтобы выбраться отсюда. Брать лишние вещи означало бы рисковать единственным шансом, а этого я делать не намерен. Я тебе рассказывал, каким барахлом был наш скафандр, когда Найджел вышел на Марс?

— Нет, не рассказывал.

— Знаешь, он был совершенно не предназначен для этого. Господи, да это просто чудо, что Найджел вернулся обратно, хоть и не отходил от червоточины дальше, чем на пару ярдов. А это было бы чертовски впечатляюще, правда? Первый человек, испытавший нашу машину, погиб из-за некачественного клея в велосипедной аптечке. История человечества могла бы пойти по другому пути.

— А как там было, на Марсе?

— Холодно. Холоднее, чем в этой дыре. И еще — Марс мертвый. То есть абсолютно мертвый. Поверь, это сразу понятно, если мир был мертвым еще за миллиард лет до того, как вымерли динозавры. Это видно с первого взгляда. — Он тряхнул головой, удивляясь яркости воспоминания, не потускневшей за три с половиной столетия. — Ну а теперь покажи, что ты уложил в свой рюкзак.

Точи вернулся с ведерком, из которого обычно ел заваренные кипятком плоды кристаллических деревьев. Оззи и Орион со своими пакетами устроились на кроватях, и все трое в молчании приступили к ужину. В центральном зале по-прежнему раздавались беззаботные песни сильфенов; похоже, что охотники, словно загулявшие студенты, собирались развлекаться всю ночь напролет. Вре­мя от времени Оззи удавалось разобрать несколько фраз, и во всех он слышал восхваления размеров, скорости и свирепости ледовых китов.