Звезда Сарханов

От существа, бывшего Герином, потянулись сгустки зелено-красного тумана, но при соприкосновении с клеткой одернулись, заставив фигуру покачнуться.

– Я бы на твоем месте не стал еще больше усугублять свое положение жалкими попытками оскорбить, – бросил я Герину.

– Оно намекало на половую принадлежность и необходимость двуполым искать себе пару, – заметил Тизкар. – Похоже, эти существа разновидность гермафродитов. Видел черные наросты на туловище?

– Да.

– Очень может быть, что именно в этих местах отпочковывается новая личинка. Вот только при каких обстоятельствах? – Мудрый задумался.

С его руки слетела пронзительно зеленая змейка и, не встретив клеточной преграды, устремилась к существу. Я поморщился, потому что в этот момент в голове раздался вой Герина. Тизкар взял с одного из столов предмет, похожий на стеклянное блюдце. Тут же на нем материализовалась змейка, растворившаяся в воздухе и оставившая после себя кусочек чего-то черного.

– Скорее всего, нам и не нужны его ответы. – Старейший рассматривал содержимое шкафов, отбирая нужные для себя вещи. – Имея опытный образец, я и сам все выясню.

«Вы никогда не сможете нас победить! Вы слишком чувствительны и эмоциональны, поэтому слабы и ничтожны!» – шипело в голове.

Тизкар остановился на выходе.

– У каждого вида живых существ есть то, чем они дорожат, – спокойно возразил он.

«У нас нет. Мы совершенны!» – Фигура стала массивнее, гордо вытянувшись во весь рост.

– Ошибаешься, Герин, – Тизкар небрежно покрутил в пальцах лабораторное блюдце, – для вас слишком важно ваше продолжение. Что будет, если лазером просто срезать с тебя все эти черные почки?

И я почувствовал страх. Нет, это был не страх, а ужас, наполнявший сейчас помещение. Значит, эмоции есть у них, только тщательно спрятанные. Фигура скорчилась на полу клетки и дрожала.

– А говорил, эмоций нет, – усмехнулся я, выходя за старейшим.

– Я проведу тесты, как прибудет оборудование, – сказал мне Мудрый, – о враге необходимо знать все.

– Да, это необходимо, – ответил я, – увидимся вечером. Надеюсь, появятся некоторые нужные нам ответы.

– Идите, Анситор, – Тизкар внимательно всматривался в мое лицо, – избавьте мир от этой заразы. Только основательно! Под корень! Чтобы подобное не повторилось никогда!

– Утром первое заседание нового Совета Разумных. Драконы будут там. Все. До этого момента все места, отмеченные моим симбионтом, будут очищены. – Я открыл арку межпланетного перехода. – Тизкар, у меня большая просьба…

– Слушаю, мой мальчик.

– Ты не мог бы рассказать моей Кэт о симбионте и о силе?

– Я уже подумал об этом. Все сделаю, – ободряюще улыбнулся Мудрый на прощание. – Я еще буду тобой гордиться!

«Главное, чтобы Кэт мною гордилась», – подумал, уже вступив в переход.

Глава 16

Измена

Екатерина Мещерская

Просыпаться было на редкость неприятно. Дикие все в этом космосе какие-то – ядами травят, алкоголь некачественный подсовывают. Голова трещала, тело ломило, разум настоятельно советовал зарыться поглубже в одеяло и носа не высовывать. И я поддалась искушению, накрывшись с головой.

В дверь постучали. Черные дыры! Утренние визиты здесь добром не заканчиваются. Да пусть катятся в свой проклятый сектор! Нет меня! Стук повторился. Не отвечу! После третьего стука дверь отворилась, и я замерла, прислушиваясь. Кто-то вошел и несмело прошествовал к кровати.

– Сенна Кейта, – тихонько позвал меня голосок, ставший самым родным в этом забытом земными богами месте.

Я завозилась, сбрасывая одеяло. Преодолевая ломоту во всем теле, поморщилась от боли в висках и наконец села. Сейчас. Сейчас я настроюсь, открою глаза и увижу самое желанное моему сердцу зеленое личико дорогого существа.

– Глаюша, – произнесла я, с трудом разлепляя веки, – я так тебе рада.

Попыталась улыбнуться и подползти к краю, чтобы обнять маленькое тельце. В итоге, запутавшись в одеяле, рухнула.

– Сенна плохо? – послышался тревожный голосок.

– Шенна сама виновата, Глаюша, – попыталась успокоить мою маленькую подружку, – только полные идиотки пьют незнакомые напитки в малознакомой компании в больших количествах!

– Плохо было? – понимающе спросила туроу.

– Было плохо, да. А сейчас муторно. И голова болит. И пить очень хочется, – пожаловалась я, приподнимаясь и кое-как усаживаясь на край кровати.

– Это сяс. – С руки Глаи сорвалась красная змейка.

– Ментальная сила? – удивилась я, на миг забыв о ноющей боли в висках.

– Раньсе прятала, сяс мозна, – просветила меня маленькая подружка.

– Почему? – не удержалась от расспросов я.

– Туроу нельзя сила. А сяс Глая мозна. Глая личная слуска Гаспаза. – И туроу защебетала, расхаживая по покоям: – В дом Кле присли, крисят, говорят, слуска нузна для Госпаза. Она им давать многа всех, а они неткают, говорят, Глаю нада. А кто Глая, и никто не знаит зе. А это я! Кле злая вся, а Глая хоросо.

Она засмеялась, звонко, искренне. Глядя на Глаюшу, и я улыбалась, заражаясь ее хорошим настроением.