Звезда смерти

Сидеть мне не хотелось. Я широко шагнул к двери и резко распахнул ее. Голос Форса стал низок и нетороплив.

— Что-то случилось? Вы, конечно, можете уйти, если хотите… Но, может быть, вам лучше на минуту присесть и сказать мне кое-что? Например, куда вы хотите идти?

От этого вопроса мне сразу сделалось неуютно. Я еще раз глубоко вздохнул и вернулся в комнату.

— Да вы пейте, — сказал Форс. И я влил в себя все, что оставалось в стакане. Он, не спрашивая, налил еще и я одним глотком отправит выпивку туда же почувствовав, как твердый комок внутри размякает и рассасывается.

— Так, еще и клаустофобия. Типичный случай, — сказал доктор Форс и сделал в карточке новую пометку.

Меня все это порядком утомило. Я жутко устал от Форса и его разговоров, но внезапно почувствовал, что мне становится смешно — вероятно, сказывалось действие напитка. Форс вдруг показался мне немного забавным человечком, запершим самого себя в эти стены и говорящем о клаустрофобии глядя на меня, как на большое насекомое.

Я отставил бокал.

— Не пришло ли время получить некоторые разъяснения?

— Ну, если этого вам так хочется, я могу их дать. Как вы чувствуете себя?

— Прекрасно, — я снова сел на диван. — Что вы подмешали в эту выпивку?

Он самодовольно ухмыльнулся.

— Секрет фирмы. Что же касается объяснений, прежде всего дадим вам посмотреть фильм, который мы сделали вчера.

— Посмотреть? — я сделал паузу. — В конце концов мы теряем время.

Он нажал кнопку на столе и сказал в микрофон:

— Сарвеленс, дайте нам экран… — он проговорил ряд непонятных чисел.

Я тем временем, лениво развалясь, отдыхал на диване. Форс подождал ответа, после чего коснулся другой кнопки и стальные жалюзи опустились бесшумно на окна, затемнив их. Темнота, как ни странно, подействовала на меня лучше, чем свет. Я откинулся, устраиваясь поудобнее. Пока одна из стенок превращалась в огромный экран, я приготовился слушать и смотреть. Форс подошел и сел на кожаный диван рядом со мной. И в то же время на экране Форс сидел за столом и смотрел на человека, незнакомого мне, прогуливающегося по помещению. Так же, как и Форс, незнакомец носил белый халат с эмблемой на рукаве. Я невзлюбил его с первого взгляда. Он был высоким и тощим, что вместе с суровым неподвижным лицом как бы составляло одну тонкую линию. Я подумал, что ему было где-то около сорока.

— Присаживайтесь, доктор, — сказал доктор Форс на экране, и я сделал глубокий вздох, оглушенный странным чувством: Я БЫЛ ЗДЕСЬ ДО ЭТОГО! И ВСЕ ЭТО ВИДЕЛ РАНЬШЕ! Мои чувства были странно перепутаны. Я сидел и смотрел, и в то же время знал, что так уже было. Но это было, как во сне, когда спящий сразу и смотрит и присутствует в нем.

— Присаживайтесь, доктор, — сказал Форс. — Вы принесли рапорты?

Джей Элисон осторожно взял предложенный стул и нервно присел на его краешек. Он сел очень прямо и только слегка наклонился вперед, чтобы передать толстую подшивку бумаг через стол. Форс принял ее, но открывать не стал.

— Итак, ваши соображения, доктор Элисон?

— Здесь нет места сомнениям.

Джей Элисон говорил высоким голосом, тон его был настойчив.

— Это соответствует статистическим моделям для всех зафиксированных проявлений 48-летней лихорадки. Кстати, сэр, почему нам не подобрать название получше для такого специфического заболевания? Термин «48-летняя лихорадка» означает лишь лихорадку продолжительностью в 48 лет. Вернее, пандемию, возвращающуюся каждые 48 лет.

— Лихорадка, которая была 48 лет назад, тоже была «лишь» лихорадкой, — сказал Форс со зловещей улыбкой. — И, несмотря на это, все что мы о ней знаем — это только название. Можете называть ее сами, как вам угодно. Как вам, например, — «болезнь Элисона»?

Джей Элисон приветствовал эту выходку хмурым взглядом.

— Насколько я понял, цикл болезни как-то связан с повторяющимися каждые сорок восемь лет совпадениями четырех лун. Кстати это объясняет, почему дарковерцы так суеверны. Луны имеют необыкновенно эксцентричные орбиты — я не в силах по этой части — я цитирую доктора Мура. Если же инфекцию переносят животные, мы никогда не узнаем этого. Судя по среднестатистическим моделям, похоже на то. Сначала было несколько случаев в горных районах, а уже через месяц — больше сотни случаев примерно в той же части планеты. Потом ровно три месяца количество случаев не увеличивалось. Следующий подъем оценивается числом только зарегистрированных случаев — в несколько тысяч, а еще три месяца спустя он достиг размеров настоящей эпидемии, выкашивающей все население Дарковера.

— Да, все так, — согласился Форс. Они оба склонились на папкой. Джей Элисон слегка отодвинулся, избегая соприкосновения с собеседником. Спустя некоторое время Форс сказал:

— Мы имеем торговое представительно на Дарковере уже 152 года. Первая вспышка этой болезни убила более трехсот человек. Дарковерцы находились в более затруднительном положении, чем мы. Последняя вспышка, насколько я знаю, была менее жестокой, но все же достаточно тяжелой. Она дала восемьдесят семь процентов смертных случаев — для людей, конечно. Как я понимаю, Следопыты от этого не умирают?