Звезда Тухачевского

— После окончания академии, — выждав, пока спадет оживление, сказал Ворошилов, — мы послали группу адъюнктов учиться во французскую высшую воздушную школу. Один из них прислал мне письмо. И жалуется, что не могут они угнаться по математике и физике за французами, так как у себя в академии этих разделов высшей математики не изучали. Вот такая петрушка получается. По общественным наукам, географии, химии подготовлены хорошо, а математику не оседлали. Что из этого следует? А следует то, что нужны, товарищ Алкснис, не темпы, а качество. А то преподаватель обслуживает в день по четыре учебных заведения. Фигаро здесь, Фигаро там.

— И еще одно, товарищ нарком, — спохватился Алкснис. — Я чуть было не упустил. Нужно срочно заняться самолетом И-16. Машина неплохая, но летчик обалдевает в полете от газа. А еще хуже то, что меткость стрельбы крайне слабая.

— Опять же на заметочку в блокнот Михаила Николаевича, — усмехнулся Ворошилов. — Хотя вот что я вам скажу, дорогой вы наш воздушный ас. Выходит, вашим летчикам уже даже И-16 не по нутру! Это же первоклассный самолет, такого еще в Европе нет. Рычагов на нем во время испытаний сделал сто десять взлетов и посадок без отдыха. Я вот беседовал с Туполевым, правда, эту машину конструировал не он, а Поликарпов. Но дело не в этом. Туполев ездил в Америку и компетентно заявляет, что лучше нашего самолета нет пока нигде. Вы, товарищ Алкснис, не все берите на веру из того, что вам ваши архаровцы в уши нажужжат. Пользуются тем, что вы не профессионал, хотя и владеете техникой пилотирования. Уж больно ваши летчики, как я погляжу, избалованы комфортом. Вибрация, видите ли, обалдевают от газа… Скоро перины в самолет потребуют. И не пулеметы виноваты, а стрелки. Я лично сколько раз на стрельбищах доказывал, что нечего на зеркало пенять, коли рожа крива. А как у нас с новейшими самолетами обращаются? Как с «фордзонами», убей меня Бог! Кстати, когда покончите с летными происшествиями?

— Стараемся, — уклончиво ответил Алкснис. — Чем сложнее техника, тем большая вероятность происшествий.

— Вот-вот! — радостно воскликнул Ворошилов. — И вы туда же! Я как-то дал задание подготовить мне справку, сколько было чрезвычайных происшествий в армии при царе. Оказалось, меньше, чем теперь у нас. В чем собака зарыта? Кого ни спрошу, ответ один: у царя не было столько техники. Но у него же и политработников не было! Священники не в счет, они больше о душе пеклись.

На лице Ворошилова выступили красные пятна. Он чуть было не сказал, что сейчас и кадры сплошь образованные, но вовремя спохватился. Всегда, когда ему приходилось говорить о грамотности, научном подходе к военному делу или же вести речь о проблемах военных академий, он ловил себя на мысли, что слушатели, вникая в его слова, тут же припоминают, что сам нарком учился всего два года в земской школе села Васильевка, на том и закончились его университеты. Гордясь тем, что его академией были революция и гражданская война, он все же не мог избавиться от чувства своей неполноценности, сидевшего в нем занозой…

— Будем закруглять с авиацией, — решительно настроился Ворошилов. — У нас еще куча проблем, не одной авиацией армия жива. Тут наших десантников чехвостили в хвост и гриву. А между тем у меня и на самых шустрых критиков есть выписочка. Вот что говорит глава французской военной миссии генерал Луазо, который был у нас на маневрах: «Видел отличную, серьезную армию, весьма высокого качества и в техническом, и в моральном отношении. Авиацией я восхищен. Парашютный десант я считаю фактом, не имеющим прецедента в мире. Парашютисты — это удивительный новый род войск». Вот так, слово в слово, и между прочим, никто этого Луазо за язык не тянул. Только смотри, товарищ Алкснис, чтобы у тебя голова не закружилась!

— Не закружится, товарищ нарком, она у меня и к «мертвым петлям» приучена, — откликнулся Алкснис.

— Теперь послушаем и моряков, — сказал Ворошилов. — А то они вечно ворчат, что их не пускают на трибуну. Товарищ Кожанов, вы хотите выступить?

Невысокий плотный Кожанов вскочил с места:

— Прошу слова, товарищ нарком.

— Мы все внимательно слушаем. А кое-кто уже, наверное, представил себя на черноморском пляже где-нибудь в Сочах.

Из разных концов зала посыпались короткие смешки.

Командующий Черноморским флотом Иван Кузьмич Кожанов сноровисто, хотя и слегка вразвалочку, как по трапу корабля, подошел к трибуне.

— Товарищ нарком обороны, боеготовность вверенного мне флота в настоящий момент находится на должной высоте, — бодро начал Кожанов.