Звезда ведьмы

— Торн? — прерывающимся от боли голосом спросил он — его страдание не имело никакого отношения к глубокой ране.

Могвид просто покачал головой.

— Я… Я дрался с другим скал’тумом. Не смог подоспеть вовремя, — Фардейл сжал его предплечье. — Я видел, как ты кинулся… как ты пытался…

— Зачем? — простонал Могвид, раскачиваясь и едва сдерживая слезы.

Фардейл устремил на него пылающие янтарем глаза.

«Ты — мой брат».

На взгляд Могвида, его слова не имели смысла. Фардейл пожертвовал собой, спасая его.

— Зачем? — повторил он.

Брат вздохнул по-волчьи. Ему все тяжелее давалась мысленная речь.

«Как бы там ни было, мы едины. Понимаешь ты это или нет, мы — близнецы».

Могвид покачал головой. Вокруг них битва становилась все более жестокой. Д’варфы крушили чудовищ рубиновым оружием.

«Но есть кое-что, от чего ты не посмеешь отказаться».

— Фардейл…

«Позаботься о моем сыне… О твоем сыне…»

— Он не мой сын, — голос Могвида дрогнул. Интересно, что, по мнению Фардейла, он может дать ребенку?

«Обещай мне», — брат снова сжал его руку.

— Я… Нет… Я не могу…

Фардейл смотрел на него, слишком слабый, чтобы говорить, слишком слабый, чтобы передавать образы. Но Могвид все видел… Наверное, все, что должен был увидеть.

Позволив слезам хлынуть из глаз, он кивнул.

Пальцы Фардейла соскользнули с его запястья. Он ушел за черту.

Могвид отполз от него, приблизившись к Торн, которая, как он думал, тоже умерла. Но ее грудь слабо вздымалась.

Похоже, она ощутила его присутствие, с ее губ сорвался стон, полный надежды.

Он осторожно наклонился над ней.

«Фардейл…» — сообщили янтарные глаза.

Могвид открыл было рот, чтобы возразить, но потом осознал, что, находясь в облике полуволка, он неотличим от брата.

«Ты жив», — через мысленную связь передалось облегчение.

Он смотрел в глаза волчицы.

«Наш сын…»

— Я позабочусь о нем, как смогу, — глубоко вздохнул Могвид. — Он проживет длинную и счастливую жизнь. Обещаю.

Торн вздохнула, успокоенная, а Могвид, наклонившись ниже, потерся щекой о ее щеку. Так уходящие волки прощаются друг с другом.

Топая, подбежал Тол’чак. Он смотрел на них, удивленно расширив глаза.

Могвид выпрямился. Большую часть жизни он привык лгать. В то время как даром других была магия или умение владеть клинком, он умел мастерски врать и изворачиваться. И теперь оборотень собирался солгать. В последний раз.

— Могвид погиб, — сказал он, глядя прямо в глаза огра.

— Фардейл, мне так жаль, — Тол’чак закрыл лицо ладонью. — Но нам нужно поспешить. Битва еще не окончена.

Оборотень кивнул, оглянувшись на краткий миг на два мертвых тела. Совсем недавно он задавался вопросом, что он может дать сыну Фардейла. И теперь нашел ответ. Он даст ему отца.

Элена переживала разочарование. Чо отказалась участвовать в битве с Темным Властелином, скрылась, убитая горем, в неизвестном направлении, оставив вместо себя тетю Филу, которая могла помочь только советом.

Вокруг бушевало сражение. И совершенно непонятно, как можно было победить в этой войне. Армия костяных чудовищ раз за разом восстанавливалась. Щупальца тьмы, однажды перерезанные, без труда срастались. А скал’тумы все прибывали и прибывали в пещеру, проникая из туннеля, ведущего в яму.

Правда, подоспело подкрепление — армия д’варфов, но зачастую они оказывались лишь кормом для чудовищ.

Она обвела глазами своих спутников, которых осталось гораздо меньше, чем когда они начали спускаться в яму.

— Ты в самом деле хочешь попытаться? — перехватил ее взгляд Эр’рил.

Кивнув, Элена встала. Стандиец протянул к ней руку, но она шагнула в сторону. Его глаза расширились — он понял. Ведьма посмотрела на свои ладони и пальцы, налившиеся темно-красным, кровавым цветом. Но не благодаря Розе. Чо по-прежнему отказывалась обновить ее силу, даже в лунном свете.

Просто-напросто магия крови, но Темный Властелин об этом не знал. Элена припомнила слова Мисилл: «Иногда самая сильная магия кроется в сердце». Из высказывания воительницы она и почерпнула решимость.

— Пойдем, — сказала ведьма, глядя на фигуру из эбенового камня.

Клин воинов-д’варфов прорубил топорами путь к середине пещеры. По мере приближения к цели серебряная поверхность озера под ногами чернела. К ним присоединился Тол’чак, а следом за ним, отстав на несколько шагов, парила тетя Фила, окутанная лунным сиянием.

— Мы подошли настолько близко, насколько возможно, — сказал Эр’рил.

Элена кивнула. Д’варфы, охраняющие ее, разошлись в стороны. До Ли’чака оставалось не больше десяти шагов. Каменный исполин выглядел невредимым. Его панцирь из эбенового камня быстро затягивался после каждого пропущенного удара. Теперь он применял совершенно новую тактику. Любое оружие, оснащенное сердце-камнем, или же обычное, развеивалось в пыль раньше, чем успевало к нему прикоснуться. Таким образом, он лишал возможности поразить себя и не обращал внимания на кипевшее вокруг сражение.