Звезда ведьмы

Самый большой огр протолкался сквозь толпу и подошел к огню. Болотник узнал его — именно с ним раньше разговаривал Тол’чак. Хун’шва, вождь клана.

Гигант приблизился, набычившись. Когда он заговорил, рокот его голоса напомнил сходящую с гор каменную лавину. Огр использовал всеобщую речь, хотя и ужасно исковерканную.

— Что тут быть? Зачем он выть? — вождь сурово глянул на волка.

Фардейл смолк, но не отошел от входа. Шерсть на загривке древесного волка стояла дыбом. Джастон вышел вперед.

— Одна из наших старейшин умерла, — сказал он. — Ее сердце остановилось. Удар.

— Слишком много умирать сегодня, — Хун’шва прищурился.

Пара огров зарычала, поддерживая вождя, но тот знаком приказал им закрыть пасти.

— Мы просим позволения оплакать смерть нашей спутницы, — сказал Джастон.

Хун’шва оглянулся и грозным ревом отогнал соплеменников. Они медленно отступили. Кое-кто не сумел удержаться от угрожающих жестов и выкриков в сторону проклятого жилища.

— Теперь оплакать, — прорычал вождь. — Потом мы забрать вашу женщину в Пещера Духов.

Джастон кивнул.

— Я выторговал у них немного времени. Вот сколько именно, не знаю, — повернулся он к товарищам, когда огры удалились.

— А что это за Верни такая, о которой предупреждала Мама Фреда? — подойдя поближе, тихонько спросил Магнам.

— Вира’ни, — Джастон скрестил руки на груди. — Темный Страж. Отряд Элены расправился с ней в лесу неподалеку отсюда.

— Может, они и убили ее, — нахмурился д’варф. — Но для тех, кто отмечен касанием Неназываемого, смерть значения не имеет.

— А может быть, Мама Фреда обозналась от страха, боли или надвигающейся смерти?

— Нет, ее зверушка тоже пропала, — покачал головой Магнам. — А я отлично слышал — она звала Тикала по имени. Она что-то видела… Его глазами, конечно. И из-за этого ее сердце остановилось. — Д’варф в упор посмотрел на охотника. — Что ты знаешь об этой Вира’ни?

— Очень мало. Знаю только, что она как-то связана с пауками.

— Я буду охотиться за демоницей, — сквозь зубы процедил Джеррик, не выпускающий из объятий тело целительницы. — А когда разыщу ее, то сожгу дотла.

Фардейл подошел к Маме Фреде, принюхался, а потом обошел вокруг костра. На ходу он изменил облик и вновь стал человеком. Мех превратился в гладкую кожу, клыки — в зубы, а крепкие когти — в ногти. Дрожа после перевоплощения, он смотрел в пламя.

— Если Вира’ни где-то рядом, — произнес он, — мы в смертельной опасности.

— А что ты о ней знаешь? — не унимался Магнам.

Оборотень не ответил ему. Задрав голову, он втянул ноздрями воздух.

— Тол’чак возвращается.

В глубине пещеры взволнованно заворчали огры. А потом они расступились, и друзья увидели Тол’чака, который бежал к их очагу.

— Что здесь произошло? — выпучил он глаза, уставившись на тело целительницы.

Пока Магнам объяснял, Джастон следил за Хун’швой, вождем клана, который оценивающе смотрел на них. Огр поменьше что-то проворчал за плечом вожака, но тот сердито отогнал его.

— Вира’ни! — воскликнул Тол’чак, привлекая внимание болотника.

— Мама Фреда умерла с ее именем на устах, — кивнул Фардейл. — Я видел, что ее зверек покинул пещеру вскоре после того, как ты ушел с мертвыми старейшинами.

Все повернулись к оборотню.

— Целительница, по всей видимости, — произнес тот, не меняя выражения лица, — отправила его проследить за ограми, которые носили плащи из волчьих шкур. — Последние слова он почти прорычал.

— Волчьи шкуры? — в тон ему взревел Тол’чак.

Фардейл кивнул.

— Это может означать лишь… — Тол’чак обернулся к выходу из пещеры.

— Клан Ку’укла, — произнес позади суровый голос.

Они повернулись все вместе и одновременно. Рядом стоял Хун’шва, склонив голову.

— Вы убили Драг’нока, их вождя, — сказал он. — Они явились вслед за утренним солнцем и потребовали голову Тол’чака. Иначе, сказали они, клан Ку’укла объявит нам войну. — Огр потупился. — Я пообещал, что исполню их требование.

— Хотел бы я посмотреть, как тебе это удастся! — Магнам вытащил из-за пояса топор.

Тол’чак поднял руку, останавливая порыв д’варфа.

— И что же теперь, Хун’шва?

— С ограми из Ку’укла что-то не так, — старый огр поднял глаза. — Сейчас, после того, как моя собственная ярость из-за гибели сына улеглась, я могу чувствовать запах от их шкур. Они лгут с такой же легкостью, с какой бегут воды ручья. — Он оглянулся на вход в пещеру. — Отдам я твою голову или нет, но война неизбежна. Ку’укла жаждут власти над всеми шестью кланами. Смерть Драг’нока сплотила их. Но… — его глаза сузились.

— Но что? — спросил Тол’чак.

— Что-то пошло не так, как должно, — пояснил Хун’шва. — Ко мне пришел Крэй’нок… Младший брат Драг’нока… Он сказал, что их новый предводитель требует твою голову.

— Брат? — с нарастающим подозрением переспросил Тол’чак.

— А какое это имеет значение? — вмешался Джастон.

— После смерти брата вождем клана должен был стать Крэй’нок. Это обычай огров.

— Появился новый вождь, — кивнул Хун’шва. — Но почему он сам не явился, чтобы высказать требования своего клана? И странный запах тянется за Ку’укла…

— Ни у кого нет носа более чуткого, чем у тебя, — серьезно отнесся к его заявлению Тол’чак.