Звезда волхвов

— Нацистский институт? Ваша эрудиция и вправду очень обширна, но эта область знаний присуща скорее секте каких-нибудь отморозков-экстремистов, чем миролюбивым «язычникам-родоверам».

— В язычестве нет ничего экстремистского, мы всего лишь идем стезей правды, в том числе и исторической, — возразил Будимир. — Норманны обозначали этим знаком свой земельный надел. Руна означает защиту, ограду… Но если в начертаниях присутствует ромб, значит, это прямое указание на женщину, точнее на Великую Богиню…

— Вот как! Можно поподробнее? — Квит изобразил издевательскую заинтересованность, но Будимир и бровью не повел.

— Эта руна соотносима с русской буквой «Д», она же «Добро» в кириллице. Добро здесь еще и нажитое имущество, дом, очаг. «Одал» — это и священная земля Родины, и наследство предков, и заклинание о благоденствии, и духовные наработки рода, и женщина-прародительница. В целом «одал» — руна материального плана.

Квит отметил, что Будимир нисколько не удивился, увидев на фотографии амулет Лады, лишь слегка забеспокоился.

— Меня в чем-то обвиняют?

— Пока ни в чем.

— Так это не допрос?

— Конечно, нет, просто меня давно интересует язычество. Мечтаю проводить ночи у костра под пение баяна, в компании красивых девушек славянской наружности.

— Приходите, наша община открыта для всех, — дружелюбно улыбнулся Будимир. — Но нравы у нас строгие, если что, могут и дубиной вытянуть вдоль спины. Так, значит, я могу идти?

— Конечно, можете… У меня остался всего один вполне невинный вопрос. Вот вы называете себя «просвещенным язычником», что это значит?

— Прежде всего, это возвращение к духовным истокам, движение в глубину родовой памяти. При этом мы отметаем чужебесие и исторический хлам и углубленно изучаем не только исторические летописи и обряды наших предков, но и стараемся проникнуться их мироощущением, русским ладом.

— Ну, с ладом все более или менее ясно, а что вы понимаете под хламом?

— Все, что притащили на Русь со стороны, навязанное ей силой, так до конца и не переваренное народной душой. Люди носят кресты, но верят в полтергейст и барабашек или вообще ни во что не верят. Причина в том, что в недрах русского духа уже зреет новое мировоззрение, исторические корни нации прорастают молодыми побегами. Эта здравая красивая поросль пробивается сквозь ворох откровенной грязи и отживших идей. К этому глубинному национальному чувству ближе всего стоит русское язычество.

— Значит, вновь нарежем себе каждый своего кумира и пойдем громить соседей? — ехидничал Квит.

— Для нас один Бог, одна вера и одна его икона — Россия!

— Красивые слова! А как же дела? Я сам видел оперативную фотосъемку скрытой камерой, где на языческих сборищах кричат «Слава Перуну!», рубят топорами иконы и бросают в огонь. Что за дикость? Ведь христианство учит исключительно добру!

Будимир огладил бороду, видимо, этот жест всегда приносил ему успокоение, и быстро собрался для ответа:

— Проповедь Христа, как она обрисована в Новом Завете, имеет мало общего с церковным учением. Христос — революционер и реформатор — взломал изнутри веру своих предков. О том, что он послан лишь к погибающим овцам дома Израилева, он говорил неоднократно, не упоминая при этом никакой другой народ. Все остальное — отсебятина, не имеющая отношения ни к России, ни к русским. Если бы люди внимательно читали даже доступные им источники, у них бы не осталось иллюзий насчет собственного положения подкидышей в колыбель единственного богоизбранного народа. Спросите у любого православного, имеет ли он дома иудейскую Тору, читает ли ее, и получите отповедь, что, конечно же, не имеет и не читает. Тем временем он обязан ее читать!

— Что?!! — почти обиделся Квит. — Это уж слишком!

— Ничего особенного в моем утверждении нет. Тора, иначе «Пятикнижие Моисея», — одна из книг Библии. У иудеев и христиан — одни пророки, одни святые праотцы, схожие обряды и символика.

— Надо же, я этого не знал. Насколько мне известно, у этих учений немного общего.

— При желании из Библии можно набрать два сборника взаимно противоречивых цитат. И если в начале книги «Элохим», то есть Боги, именуют человека своим чадом возлюбленным, то в конце мы слышим только одно: «раб… раб и раб!» Нуждается ли Отец небесный в рабах? Я лично уверен, что нет.

— Вам бы лекции в университете читать! — издевался Квит.

— Мы, язычники, стараемся узнать как можно больше, и чем больше узнаем, тем шире наше чувство родства со всем миром. Мы не воюем с христианами. Мы видим, что русский народ через страдания и боль, через свой пламенный дух сумел перебороть чужебесие. Но все это еще не говорит о том, что его единственное спасение во Христе.

— Вы настроены очень воинственно. Это правда, что вы намерены требовать возвращения высотки, именуемой вами Холм Велеса?

— Да, мы, как правопреемники русского исторического язычества, готовы доказать наше право на сокровища «национального периода» в международном арбитражном суде.