Звезда заводской многотиражки 3

Редакторша проводила ее взглядом, и смотрела до тех пор, пока за ней не закрылась дверь. Потом она перевела глаза на меня.

— Иван, я хотела обсудить будущие выходные, — сказала она.

— Да, я собирался к вам подойти с тем же вопросом, — я уселся за свой стол и сложил руки перед собой. — У меня такое впервые, так что я весь внимание. Готов выполнять инструкции от и до.

— Лучше даже запиши кое-что, — сказала она.

— Угу, — я открыл блокнот и взял ручку и пробормотал. — Даже самый короткий карандаш работает лучше, чем самая длинная память…

Записывать пришлось довольно много. Антонина давала короткие характеристики разным заводским шишкам, уточняла, какие именно вопросы кому задавать не следует, а про что обязательно нужно спросить. Вручила мне план вопросов, которые будут подниматься на собраниях, потребовала, чтобы я выучил все наизусть к пятнице. И взяла с меня клятвенное обещание не болтать особенно о том, что там будет происходить после завершения официальной части.

Ну да, логично. И ничего неожиданного.

Надо будет чуть позже еще спросить по-тихому совета у Эдика. А то он смотрит так, будто на меня обижен.

Феликс открыл мне дверь и сразу умчался в сторону кухни, громко топая пятками.

— Иван, вы заходите, располагайтесь, а я сейчас! — прокричал он, скрываясь за поворотом, в кухне.

«Забавный он дядька все-таки», — подумал я, стягивая пальто. Прошел в кабинет, где на столе уже стояла коробка эклеров и заварник, накрытый теплым шарфом крупной вязки. По телефону Феликс был какой-то загадочный. Даже более странный, чем обычно. Так что в каком-то смысле меня терзало любопытство.

Наконец он вернулся. Бородка воинственно всклокочена, вид растрепанный, но глаза сверкают триумфом.

— Кажется, я нашел его! — радостно заявил он, с размаху усаживаясь в кресло.

— Что именно? — я с любопытством склонил голову.

— Средство от тараканов! — объявил он. — Настоящая действующая отрава от этих ползучих поганцев! У них там революция! Они как взбесились, ходят по стенам и потолку, и сыплются, сыплются… Ох! Может быть, у меня получится от них наконец-то избавиться!

— Будем в это верить! — решительно сказал я. — В конце концов должно же хоть что-то сработать!

— Да! — он энергично кивнул, сбросил шарф с пузатого чайника и принялся разливать его по чашкам.

— Вы об этом хотели со мной поговорить? — осторожно спросил я.

— А? — встрепенулся он. — О тараканах? Что вы, конечно же нет! Просто так совпало. Разговор будет немного о другом…

Лицо его стало серьезным и даже торжественным. Он отодвинул чашки, освобождая полированную поверхность столика. Потом вынул из кармана пачку фиолетовых «четвертных». И начал выкладывать их на стол по одной. Сто… Двести… Триста… И еще две. Триста пятьдесят рублей.

Потом посмотрел на меня.

— Иван, выслушай меня пожалуйста очень внимательно, — сказал он. — Я имел очень серьезный разговор с Анатолием Львовичем. Ему материал чрезвычайно понравился, он даже готов на серию публикаций… Но…

Феликс Борисович выдержал драматическую паузу. Я молча ждал продолжения, не сводя взгляда с его лица.

— Он сказал, что для журнала всесоюзного уровня у тебя пока недостаточно… гм… — Феликс замялся.

— Званий и регалий? — подсказал я. — Вы продолжайте, я все отлично понимаю.

— Ну… да, что-то в этом роде, — Феликс облегченно выдохнул. — Он готов принять нашу работу, только в качестве автора там должно будет стоять только мое имя. Нет-нет, подожди, ничего не говори пока! Он обещает поспособствовать твоей карьере и помочь с вступлением в Союз Журналистов. Но пока… Пока только так. И эти деньги, — Феликс кивнул на купюры на столе. — Я понимаю, что это выглядит не очень хорошо. Будто я отнимаю твою славу и твое призвание… Нет-нет, не возражай пока ничего! В общем, я хочу, чтобы мы продолжали работать вместе и дальше. И я очень волнуюсь, что мог ужасно тебя обидеть. Сейчас я выйду из комнаты и оставлю тебя. И когда я вернусь, мы просто продолжим разговор. Про что угодно другое. Если ты не возьмешь деньги, я пойму. Вот… Я сказал. Теперь я удаляюсь!

Дверь резко закрылась, обдав меня потоком воздуха. Несколько секунд я сидел неподвижно, глядя на пачку фиолетовых бумажек. Вот ведь ситуация… Так и хочется спросить: «А подвох-то в чем?!» Первый раз за время пребывания в СССР у меня на руках окажется такая сумма. Огромные деньжищи, можно сказать! Можно джинсы купить и начать уже ходить с монтаной на жопе, как белый человек.

Я поморщился. Что-то я такое, похоже, имел против джинсов. Какую-то прямо жгучую обиду затаил. И возложил на ни в чем не повинные штаны с фирменной нашлепкой ответственность за разрушение моего рая. Сомнительного рая, с множеством противоречий и сложностей. Но блин! Почему-то именно здесь и сейчас я чувствовал себя по-настоящему живым.

Да и черт с ними, с джинсами! Можно подумать, я без штанов не найду, куда потратить! Я протянул руку и взял со стола купюры. Сложил пачку, убрал в карман.