Звездная Одиссея

«Я пытался, но не сумел, — прошептал лосось, — А мир так устроен, что мы не можем быть вместе… Скажи мне что-нибудь на прощание, ведь мне осталось жить всего лишь несколько минут…»

«Видишь Млечный Путь? — ответила медведица. — Это та река, где ты родился. У нее нет ни тесных берегов, ни каменистых порогов. Ты вечно будешь плыть вверх но течению, а я вечно буду рядом с тобой…»

С тех пор прошло много-много лет. Но если в безоблачную ночь вы попристальней вглядитесь в течение Млечного Пути, то увидите в нем искрящегося седой чешуей лосося, а рядом с ним уже совсем легко разглядеть и Большую Медведицу. Они всегда неразлучны. Ни вечность, ни беспредельные просторы Вселенной не могут разлучить их…

Вот и вся сказка, — закончил Строков.

Сюзанна тихо стояла рядом.

Но если бы в это мгновение она увидела выражение лица Строкова, его взгляд, устремленный на нее, кто знает, может быть, дальнейшая жизнь этих различных людей сложилась бы совсем иначе.

* * *

И снова бушует пена за кормой лодки, идущей со скоростью более сорока узлов в, час. На рассвете следующего дня, миновав Гибралтар, лодка вышла в Атлантический океан. Погода начала. портиться. Порывистый ветер гнал встречные волны, срывая с них седые гребни пены.

— Прибавить обороты! — раздалась команда в помещении дежурного инженера, сидящего за пультом управления реактором.

Чуть заметный поворот ручки, слегка вздрогнула стрелка на одном из контрольных приборов, и, несмотря на яростный напор волн, лодка продолжала путь, не сбавляя скорости.

В небольшой капитанской рубке на дюралевом столе раскинута карта центральной части Атлантики. Над ней склонились капитан лодки Борисенко, штурман Новиков, Строков и Крейсис. Новиков по линейке прокладывал курс. До выбранного места погружения, отмеченного на карте синим крестом, остались считанные минуты.

Борисенко произнес в микрофон:

— Приготовиться к погружению!

Стоящие на палубе люди быстро направились к люку и один за другим исчезли в нем. Люк автоматически закрылся, и вот уже первая волна прокатилась по опустевшей палубе. Еще мгновение — и лодка скрылась под кипящей поверхностью океана.

В иллюминаторах капитанской рубки постепенно померк дневной свет, переходя от светло-зеленых тонов к фиолетовым, пока не наступил непроглядный мрак. Одновременно манометр показывал глубину погружения. 300 метров… 500… 1 000… 1 500… 2 000 метров, а погружение все продолжалось.

— Включить бортовые прожекторы! — раздалась команда.

И сразу за толстыми кварцевыми стеклами возник таинственный лучистый мир. Привлеченные необычным для этих глубин светом, почти вплотную к иллюминаторам подплывали какие-то существа, и даже тогда, когда прожекторы на некоторое время выключались, обитатели глубин все же были видны, освещенные множеством переливающихся, мерцающих огней.

— Никогда не представлял себе, — невольно воскликнул Строков, — что подводный мир так похож на звездный!..

Лодка медленно продвигалась вперед на высоте в несколько десятков метров над дном океана. Бесконечное однообразие подводного пространства напоминало Строкову марсианскую пустыню.

— Если бы Данте побывал здесь, — сказала Сюзанна, — он описал бы преддверие в чистилище гораздо реальнее.

— Входим в квадрат предполагаемой Атлантиды, — раздался голос из динамика. — Впередсмотрящий, будь внимательнее!

Но как ни напрягались глаза впередсмотрящего, вокруг простиралась все та же однообразная пустыня, освещенная холодным светом прожекторов.

Но что это? Невдалеке возникли контуры какого-то большого тела. Лодка, замедляя скорость, подошла ближе.

На дне стоял полузанесенный илом старинный галиот со скульптурным изображением Девы на носу. За штурвалом виднелся скелет, устремивший пустые глазницы в ту же сторону, куда смотрела и Дева.

— «Летучий голландец»! — изумленно прошептал кто-то.

Призрак, возникший из глубины веков, лишь на мгновение приковывал к себе взгляды людей. Водяные струи от винтов лодки вдруг потрясли судно, и оно рассыпалось в прах…

Субмарина вышла на поверхность. Ослепительное солнце освещало своими горячими ласковыми лучами совсем иной мир.

Примерно в десяти кабельтовых к берегам Америки шел пассажирский лайнер. Он троекратным гудком приветствовал всплывшую лодку, и та ответила ему троекратным ревом сирены.

— Подходим к Азорским островам, — сказал капитан. — Четверо суток беспрерывного прочесывания дна — и никаких результатов!

— Что ж, ляжем на обратный курс, — предложил Строков. — Только на несколько градусов южнее.

И снова непроглядная, черная ночь сомкнулась над ними. Много дней лодка не всплывала на поверхность, настойчиво изучая дно.

Все эти дни и недели Крейсис был сдержан, молчалив, по-прежнему избегая встреч с Сюзанной.

Строков весь ушел в работу. Никто не знал, когда он спал и отдыхал ли вообще за все время экспедиции. Даже Борисова, которая вначале пробовала протестовать, махнула рукой, поняв всю бесполезность своего вмешательства. Драга менее тщательно промывает золотоносный песок, нежели лодка исследовала, прощупывала каждый квадратный метр под-, водной равнины.