Звёздная пыль

– А скажи мне вот что, моя дорогая подруга… – задумчиво произнесла она, – не знаешь ли ты, отчего случился скандал в доме нашего дражайшего графа де Флери?

Теперь уже Кэйтрин прокашлялась и покраснела.

– Вы знаете, миледи, я не люблю разносить сплетни.

– Верно. Ты любишь, когда сплетничают о тебе.

Кэйтрин склонила голову.

– Прошу меня простить, миледи, но вы же не собираетесь ставить мне это в вину?

– Допустим, что нет. Но как быть с маркизом де Лонгли?

– Простите, миледи, но это уже точно касается только меня и его!

– И его жены.

Кэйтрин промолчала. Отвернувшись к окну, она побарабанила пальцами по краешку рамы.

– У меня такое чувство, – сказала она медленно и задумчиво, – что вы, миледи, пытаетесь мне угрожать.

– Разумеется, нет. Я лишь хочу дать вам возможность оплатить ваши долги.

– Долги?

– И не думайте, что я о них не знаю.

– Простите, миледи, если вы желаете дать мне возможность оплатить долги, вам лучше выписать мне из вашей казны полмиллиона лир. Этого вполне хватит – да к тому же окупит моё содержание на год вперёд.

– Сомневаюсь, что это может вам помочь. Вы наделаете ещё.

– Да полноте, миледи! – Кэйтрин ударила кулаком по подоконнику. – Что вы от меня хотите?

– То, что должна была сделать уже давно. Я хочу устроить твой брак.

– Агнесс…

– Не забывай, Кейтрин, что говоришь с Императрицей.

– Ваше величество… – укоризненно произнесла Кэйтрин и покачала головой, – вы же не отдадите меня какому-нибудь старику… Если вам не жалко меня – пожалейте хотя бы его. К тому же я нужна вам здесь, скоро начнётся новая война…

– Войны не будет, Кейтрин. Ты знаешь это не хуже меня. А при дворе тебя держать опасно – у тебя потрясающий талант находить врагов. Но я буду благодарна, если ты разрешишь наши северные проблемы.

– Но Агне… миледи!

– У тебя есть богатый выбор, герцог Белого шпиля – или граф  Лермон.

Кэйтрин замолкла, опасливо поглядывая на свою императрицу. Лицо графа Лермон, покрытое оспинами, стояло перед её глазами.

– Это не смешно, – заметила она.

– Ты видишь на моём лице улыбку?

– Но почему я?!

– Потому что я знаю, что тебе будет трудно ужиться с кем-то из придворных вельмож. И потому что мне нужно, чтобы ответственность за Белый Шпиль взял на себя надёжный человек. Я благодарна тебе за всё, что ты сделала для меня во время войны. Я знаю, как тебе тяжело смириться с мыслью, что ты больше не носишь мундир. Я забочусь о тебе.

Кэйтрин молчала. Об обычаях северян она знала мало, но что день за днём наблюдать рядом с собой разбалованного вельможу с претензиями на авторитет ей будет тяжело – понимала и сама. В идее поездки на север она даже находила некоторый интерес, но…

– Я вообще не собиралась замуж!.. – выпалила она наконец. – В ближайшие двадцать… Нет, лучше тридцать лет!

Агнесса взяла её за оба плеча и развернула к двери.

– Иди. Церемония начнётся завтра в двенадцать часов. У тебя есть ещё ночь, чтобы обдумать всё… или сбежать. Но последнее обернётся против тебя.

***

Кэйтрин без всякой радости брела по коридорам дворца. Возвращаться в свои апартаменты она не хотела: во-первых, её ждала там пустота. Во-вторых, оттуда сбежать было не так уж легко. А Кэйтрин ещё не рассталась с этой мыслью до конца.

– Брак… – пробормотала она и потёрла безымянный палец, на который на самом деле однажды надевала кольцо… Снять его на следующий день и выбросить в пруд удалось с трудом, и потому де Марджон не горела желанием повторять этот эксперимент.

Она с тоской огляделась по сторонам и заметила, что забрела совсем не в то крыло, в которое шла.

В коридоре было пусто, не слышалось шума голосов, и только вдали виднелось несколько кирасиров, охранявших проход.

Пытаясь сориентироваться, Кэйтрин выглянула в окно и увидела там такой же пустынный двор, который явно давно уже не посещал даже садовник.

«Восточное крыло», – догадалась она. Хотела было развернуться и направиться к себе, но затем снова взглянула на кирасиров и передумала.

Кэйтрин догадалась, кого охраняет конвой, и в груди её затрепыхалось знакомое чувство, какое она обычно испытывала в бою – перед тем как выхватить клинок. Страх и предвкушение будоражили кровь.

«А почему бы и нет?» – спросила она себя, не найдя других причин для того, чтобы совершить то, что хотела. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, она решительно направилась туда, где стоял конвой.

– С дороги! – бросила Кэйтрин, равнодушно раздвигая в стороны их копья, и бросила уже через плечо: – Именем императрицы!

Никто не посмел преследовать её, и Кэйтрин спокойно миновала коридор, отделявший её от спальни пленника.

Второй конвой она тоже миновала без проблем, и, только ступив в комнату, замерла, оглядываясь кругом. Некогда богато отделанная по моде прошлых десятилетий, она теперь так же запустела, как и всё крыло. Никто не собирался церемониться с супругом предательницы, и Кэйтрин тоже не испытывала к нему сочувствия. «Война есть война, – твёрдо усвоила она уже давно, – здесь или ты, или тебя».