Звездное ожерелье

Хотя, конечно, мало кто в наше время читает Достоевского. Если спросить любого знакомого: «Ты давно перечитывал Достоевского?» Он ответит: «Лет пятнадцать назад». И это в лучшем случае. Провести вечер с Федором Михайловичем в наше время желающих мало. Вот в казино пойти, на презентацию, на премьеру – это пожалуйста! Все ходят, и все считают, что ведут культурную жизнь.

Модно нынче посещать мероприятия в дорогих ресторанах. Всегда было модно, во времена Георгия Иванова только и занимались тем, что ежевечерне переезжали из ресторана в ресторан. С цыганами, с шампанским и даже, простите, с проститутками… И во времена Достоевского, Пушкина, Вяземского… Модно это было во все времена, с тех пор, как построен этот Город. Кроме всего прочего, Город еще и порочен! Всё! Проблема решена! Ходить в казино престижно, и модно, и отвечает духу Города.

Город пышный, город бедный(это Пушкин о Петербурге),Свод небес зелено-бледный,

Скука, холод и гранит…

Опять великий Пушкин. Город в этих строчках похож на дьявола, подавляющего человека. Пушкин предполагал, что этот человек – мужчина! А что должна чувствовать женщина под сводом таких небес? Великий поэт явно не любил будущих бизнес-вумен и не признавал феминизм.

Для Достоевского город всегда был фантастическим городом. У Достоевского его любимый герой – Макар Девушкин, робкий и великодушный, – с тяжкого похмелья отрешенно бродит по Фонтанке и Гороховой, чтобы как-нибудь освежиться, и наблюдает сцены из столичного быта, на которых лежит печать чего-то странного и необыкновенного, при всей их будничности.

Почти все герои Достоевского есть не что иное, как исчадие горячечного и фантасмагорического Петербурга.

Ночь у Достоевского – «Ноябрьская, мокрая, туманная, дождливая, снежливая, чреватая флюсами, насморками, лихорадками, жабами, горячками всевозможных родов и сортов, одним словом, всеми дарами петербургского ноября. Ветер выл в опустелых улицах, вздымая выше колец черную воду Фонтанки и задорно потрогивая тощие фонари набережной, которые в свою очередь вторили его завываньям тоненьким пронзительным скрипом, что составляло бесконечный, пискливый, дребезжащий концерт, весьма знакомый каждому петербургскому жителю».

Источник человеческих беды и горя – Петербург! Он рушит мечты миллионов людей. Город-призрак, губящий души романтиков.»

Завадская оперлась о холодный гранит набережной. У нее с Городом отношения сложились любовно-лирические. Петербург принял ее и полюбил, всегда помогал ей выпутаться из многочисленных бед и страданий, помогал справляться с нуждой, осушал ей слезы. За неприятностью всегда следовали удача, новое знакомство – много чего ей подарил Великий Город.

Возвращаясь из командировок, измотанная дорогой и усталостью, на Московском вокзале Галина Сергеевна вдыхала питерский воздух и облегченно говорила вслух:

– Ну, наконец-то я дома!

Ощущение дома – вот что дал ей Петербург. Ощущение Родины и тепла, несмотря на скитания и страдания, слезы и разочарования.

– Многие ли могут похвастаться такими ощущениями? Нет, не многие… – ответила Завадская на свой вопрос.

Никогда она не воспринимала Город как чудовище и монстра, способного сожрать бедного, несчастного, маленького человечка, воспетого великим Николаем Васильевичем. Славно сожрать могут и в каком-нибудь абстрактном Мухосранске, и не подавятся. Главное, не поддаться на аппетиты прожорливых людишек!

Ветер был пронизывающе холодным и пробирающим до костей. Завадская воспринимала его как бодрый и морской ветер, весьма полезный для молодящихся дамочек.

Завадская была пронзительно моложава, и многие упрекали ее за это качество. Никаких усилий она не прилагала для этого, но делала вид, что тратит много времени и денег для поддержания вечной молодости.

Когда-то она открыла секрет вечной молодости – жить в постоянном стрессе. Тогда в твоем организме вырабатываются гормоны юности и делают тебя неотразимой. Самое страшное для женщины – отсутствие эмоций и стимула, отсутствие призыва противоположного пола. Пока ты слегка влюблена, ты молода! Душой, имеется в виду.

Еще полезно ходить пешком и дышать балтийским пронизывающим ветром, а не кутаться в теплые шали и меха.

Категорически запрещено завидовать – еще один секрет вечной молодости. А голову нужно приспособить для выработки немыслимых идей – тоже омолаживает.

Пусть эти идеи зачастую невыполнимы и не в состоянии реализоваться – не в этом суть. Главное, что ты творец! Твой мозг всегда в творческом поиске, и ты продолжаешь жить и чувствовать.

Завадская попыталась систематизировать свои беспорядочно разбросанные мысли. Она любила порядок – во всем!

Сегодня же она нарушила порядок – от Георгия Иванова к идее Великого Города, от Гоголя к Пушкину, а не наоборот, от романтического образа Тамары Львовны к вселенской нужде и вековой боли женщины, страдающей до сих пор от мужского порабощения.