Звездное ожерелье

– Наш Клуб ставит своей целью сделать наш город культурной столицей. Ведь Петербург всегда был законодателем моды и культурной жизни России. Вот мы и хотим воссоздать прежний образ города. Надоело, что жизнь проходит в криминальной столице. Хочется вернуть ей прежнее предназначение.

– Короче, стараетесь изо всех ваших слабых женских сил? – Завадской по-прежнему хотелось юморить.

– Не такие они уже и слабые, я имею в виду наши силы. Если мы объединимся, мы будем значительной армией.

– Когда я бываю на феминистских мероприятиях, я всегда вспоминаю знаменитый батальон Керенского, помните?

Смирнова недовольно поморщилась. Галина Сергеевна смутилась. Вечно ты со своими боцманскими шутками и приколами… Незнакомая дама, вдруг неправильно поймет. Но Смирнова справилась с недовольством и по-прежнему приветливо обратила свой взгляд на собеседницу.

– Мы хотим вернуть городу прежний, присущий только ему облик, – Смирнова улыбалась.

– Какой же это облик? Город жутко грязный, не убирается и не подметается в нем со времен царя Гороха, что очень заметно, – Завадская ехидно сжала губы.

– Мы хотим превратить город в восхитительную витрину российской культуры, превратить его в жемчужину международного уровня.

– Понятно! Сияние звезд и так далее… Галантные мужчины танцуют с тонкими и изящными дамами, затем герои совершают великие поступки, меняющие ход российской истории. А куда же вы мусор денете?

– Ну что вы все о мусоре! Мы хотим решать глобальные проблемы! – Смирнова разгорячилась.

– Не сердитесь. Я поддерживаю вашу идею. А кто же является членами вашего движения? Вы, я так понимаю, председатель. А кто простые члены? – Галина Сергеевна искренне любопытствовала. Но по ее тону невозможно было понять, шутит она или говорит серьезно.

– Познакомьтесь, пожалуйста: Тамара Львовна Вашутина, салон «Адмирал».

Завадская повернулась в ту сторону, куда указывала Смирнова. Перед ней сидела дама в черной широкополой шляпе с буквой «А» в самом центре, с немыслимыми бирюльками в ушах, на руках, на запястьях, на шее.

Белые перчатки были унизаны кольцами и перстнями. Белый пиджак вышит блестками и мишурой. Женщина вся светилась и сверкала. Завадская недовольно поморщилась: «Не женщина, а ожерелье!» Вслух же произнесла:

– Вы так экстравагантны! Мне непривычно видеть столько блесток и украшений на одной женщине. Я бы не рискнула все это надеть на себя. Никогда не представляла чужие наряды и украшения на себе, никогда не примеряла чужую жизнь на себя. Слишком люблю свою. Но на сей раз изменила своим привычкам. Я примеряю на себя весь ваш наряд. И мне не по себе. Слишком экстравагантно!

– Вам пойдет! Примерьте, пожалуйста, мою шляпу! – Тамара Львовна ловко набросила шляпу на Завадскую. – Вы преобразились! Это и есть красота! Женщина – символ красоты! Неважно, каким способом она добивается достижения идеала – шляпой, мишурой или бриллиантами. Главное, что женщина – олицетворение красоты!

– Я скорее всего ассоциирую женщину с природой. Так мне легче переносить тяготы жизни. Но это спорная точка зрения. Согласна, что я абсолютно не разбираюсь в красоте. И во всем этом, – Завадская махнула головой на перстни и кольца Ватутиной.

– Почему? – мило улыбнулась Тамара Львовна.

– Не знаю. Всю жизнь работала, по натуре я – человек суровый, главное, внутри суровый. Мне чуждо все блестящее и яркое. Люблю блеклые и сумеречные тона в одежде, наверное, чтобы меньше привлекать внимания к своей особе.

– А вы страдаете от повышенного внимания к вам? – Тамара Львовна с любопытством разглядывала Завадскую.

– Да, страдаю. Кажется иногда, что это внимание особенное и моими поступками не вызванное. Тем не менее… Но дело не в этом. Я прожила трудную жизнь, не раскрашенную красками, скорее, политую горькими слезами. Поэтому у меня сложное отношение с украшениями. Я даже макияж не делаю, считаю, что в битву с жизнью легче вступать со своим собственным лицом. Без всяких красок и украшений. Вот такая правда жизни! Суровая правда! Я не претендую при этом на массовость такой суровой правды. Это всего лишь моя жизнь!

– Я не согласна с вами! В прошлом веке у петербургских женщин тоже была не простая жизнь. И город не блистал особой чистотой. Но женщины ходили в чистых платьях по этой городской грязи, всегда вычищенные и ухоженные. Они считали своим христианским долгом содержать свое тело и платье в чистоте.

– Да, да, заодно и душу. Я все понимаю: шлейфы, шали, боа… Как это все далеко от меня и моей работы! Все ваши показы мод не для такой женщины, как я. А ведь я не одинока! Основная масса женщин занята бытовыми проблемами и показы мод, дефиле и прочую лабуду воспринимает как театральное зрелище, не более. Они даже не примеряют это все на себя, имею в виду, мысленно. Так что не знаю, для кого это все, – Завадская сердито обвела рукой зал.

– Нет, категорически с вами не согласна. Вы не должны говорить от имени всех наших женщин. Я думаю, что мысленно любая может примерить что-нибудь на себя, взяв за идею модель с подиума.