Звездные берега

Когда я кончил, все долго молчали.

- Даже не верится, что такое может быть,- проговорила Вега.- Как в страшном сне...

- А о Вечной Гармонии ты вспомнил? - спросил Орион, подбросив в костер сухих веток.

- Вспомнил,- кивнул я.- Видимо, Хабор, выдирая из меня информацию, сбил с памяти все запоры. А может, и время сделало свое дело... Все разом высветилось.

- Расскажи! - почти хором попросили Вега и Патрик.

- На ночь рассказывать не стоит,- проговорил я и сам подивился, что здесь, в кругу друзей, тот мир показался вдруг почти нереальным.- А если говорить честно - слишком тяжело рассказывать. Там остались мои товарищи... Лучше я об этом напишу, а вы потом прочитаете. Ладно?

- Ну что ж, так и быть, подождем твоих мемуаров,- сказал Орион.- Только пиши побыстрей. И вообще, довольно жить отшельником. Хочешь, за полчаса отгрохаем тебе такой дворец - закачаешься. А эту избушку - ко всем чертям!

- Пират! - с веселой иронией воскликнула Таня.- Посмотрите на этого космического пирата. Он усвоил все замашки древних морских разбойников. Ругается, как шкипер.

Беседа наша затянулась до полуночи. Говорили и никак не могли наговориться. Все чувствовали себя удивительно легко и раскованно. Таня подтрунивала уже не только над Орионом, но и надо мной. Расстались мы, когда костер окончательно погас.

...Пока писать нельзя. Но как только разрешат врачи, вернусь к своим записям. Я должен рассказать человечеству о страшном царстве Абсолюта. Прав Алеша Потапов: нам рано или поздно придется сражаться с этой безжалостной силой. А врага надо знать... Начну с того момента, когда открылась и тотчас захлопнулась за нами дверь в сатанинскую Вечную Гармонию - царство Абсолюта.

Царство Абсолюта

На нас обрушилась тишина. Заглохли планетарные двигатели, перестали петь приборы. Прозрачная полусфера пилотской каюты потемнела - ни солнца, ни звезд. Корабль будто провалился в угольную яму. Погасли даже приборы пульта управления, многоцветные мигающие огоньки которого создавали ощущение уюта. Лишь плафоны освещали каюту мертвенным светом.

С электронным универсалом что-то случилось. Он буквально мямлил, на вопросы отвечал с перебоями. С трудом удалось выяснить, что звездолет, как муха, попал в паутину силовых полей. Его будто сунули в мешок и волокли в неизвестном направлении.

- Выясни, что с двигателями,- приказал мне капитан.

Я спустился в кормовую часть корабля. Из машинного зала вырывался сноп света, и на полу коридора вздрагивала тень неизвестного человека.

С излучателем в руке я подкрался к двери и увидел широкую спину незнакомца. Тот склонился над приборами. Левую руку он отставил в сторону и опирался ладонью на предохранитель. Пломба почему-то сорвана. Стоило по неосторожности нажать кнопку предохранителя, и свинцовый шар, получивший из-за утечки гравитонов отрицательный заряд, освободится от пут силовых полей. Он может коснуться корпуса реактора. И тогда - черный взрыв! Та самая черная аннигиляция...

Что делать? Окликнуть незнакомца и попросить убрать руку - бессмысленно. От неожиданности он вздрогнет и заденет кнопку. А главное, я знал и чувствовал: передо мной враг... И я поступил, быть может, не лучшим, но радикальным образом: тонким и острым, как бритва, лучом отрубил руку. Не задев кнопки, рука упала на пол.

Взревев от боли, незнакомец обернулся и увесистым правым кулаком ударил меня по скуле.

Удар был хорош. Я отлетел в другой конец коридора. Слизнув соленую струйку крови, вскочил на ноги. В ту же минуту за моей спиной появились члены экипажа.

Незнакомец шагнул в коридор, левая рука, к моему изумлению, оказалась на месте. Заметив людей, он остановился, что-то пробормотал и растворился в воздухе. К таким внезапным исчезновениям мы стали уже привыкать.

Взглянув на мою окровавленную щеку, капитан сердито сдвинул брови:

- Опять эксцессы? Я предупреждал!..

Я привел товарищей в машинный зал, где на полу валялась обрубленная по локоть рука, и рассказал о случившемся.

- Не очень остроумно поступил, братец,- заметил капитан.- Впрочем, ничего другого не оставалось.- Он повернулся к Зиновскому:

- А ты, Яков Петрович, возьми эту чертову руку, исследуй и доложи.

Поставив на предохранителе новую пломбу, мы тщательно заперли за собой машинный зал. Как будто это имело какое-то значение для вездесущих и всепроникающих гостей.

Через полчаса в пилотскую каюту пришел из лаборатории Зиновский.

- Рука как рука,- сказал он.- Из той же плоти и крови, что и у нас. Могу сообщить группу крови, РОЭ, процент гемоглобина...

- Не надо,- отрезал капитан.- Выкинь ее за борт. Кажется, начинаю о чем-то догадываться...

Стычка в машинном зале имела одно положительное последствие: таинственные незнакомцы оставили нас в покое. Никто больше не следил за нами, не рылся в каютах.

Малыш повеселел, а планетолог, поглаживая бороду, благодушно острил:

- Феноменально! Понимаешь, Сережа? Любезным потомкам мы осточертели. Изучали они нас, изучали, а потом, треснув тебя по физиономии, поставили на этом точку.

- Хороша точка,- смеялся Ревелино, показывая на мою левую щеку.- Может быть, всего лишь запятая?