Звездные ночи

История повторялась: некогда Бабур, а теперь Шейбани, его враг, заперся в крепости и ожидал — страстно и яростно — прибытия подкрепления. Опытный военачальник, он знал, что, как бы ни был пылок и храбр двадцатичетырехлетний шах Исмаил, нельзя вести осаду всю зиму — снега и морозные ветры заставят рано или поздно снять ее. И вот когда начнет уходить войско шиита, изнуренное, обессиленное, павшее духом из-за не достигнутой цели, — тогда и не раньше Шейбани-хан из теплой крепости кинется на шаха, разгромит его, наверняка разгромит! После победы Иран упадет в руки. А дальше откроется путь к Багдаду и к святой родине пророка — Мекке. Весь дар-уль-ислам, мир правоверных мусульман, должен будет признать, что Шейбани-хан — истинно халиф всех времен и дар-уль-харб [114] тоже признает его вторым Искандером!

Отравляло эти сладостные грезы хану ожидание тридцатитысячного войска, которое что-то слишком долго шло из близкого к Мерву Мавераннахра. Всего-то одно препятствие в пути — Амударья, «бешеная» река, но мешкают, мешкают его полководцы, обычно столь быстрые Убайдулла Султан, Тимур Султан и Хамза Султан. Шейбани-хан догадывался о причинах их медлительности: обида на него, лишившего их видных и прибыльных должностей наместников. Конечно, затаили в душе зло на повелителя своего, хана. Наверняка меж собой говорят так: «Во всех опасных предприятиях мы шли в первых рядах, во всех больших битвах победы хану приносили наши сабли, а ныне хан блаженствует с молодыми женами и нас ни во что не ставит, не ценит, прогоняет с должностей, издевается. Ну что ж, пусть теперь хан обойдется без нас! Пусть повоюет один на один с этим шахом-шиитом!»

Мысленно Шейбани-хан в злости и ярости возражал: «Неблагодарные собаки! Да нет — щенки! Неужто не понятно, что без меня вы пропали бы все? И время ли для обид, когда решается что-то большее, куда большее, чем моя судьба! Быть верху моему или шаха Исмаила — значит жить или не жить нашей династии! Или они — или мы!» Хан давал себе зарок: как только одолеет иранского шаха, сразу же сменит всех полководцев в том мавераннахрском войске и беспощадно накажет виновных в задержке!

Но войско не шло, некого было наказывать, а главное — не с кем было добиваться победы.

Начались лютые морозы, и шах Исмаил прислал хану еще одно письмо, где обозвал его трусом, и сообщил, что снимает осаду. Вернется же для расправы весной.

С крепостных стен могучего Мерва заинтересованно следили за тем, как воины шаха разбирают юрты и палатки, нагружают арбы, строятся в ряды и уходят в юго-западном направлении.

Шейбани-хан дал приказ подготовить свою конницу к стремительному броску в поле через крепостные ворота. Перед тем как распахнуть ворота, он с одного из минаретов долго вглядывался в сторону Амударьи — все еще ждал прибытия подкрепления. Но зоркие глаза степняка подтвердили донесения лазутчиков: тридцать тысяч из Мавераннахра были все еще за рекой. И тогда хан решился. Для охраны казны и гарема было оставлено пятьсот воинов, всех остальных Шейбани повел за собой.

Шах Исмаил поспешно удалялся от стен Мерва. Неужели он, Шейбани-хан, упустит злейшего своего врага? Что потом скажут о нем, — у кого было превосходство и кто не решился дать битву без своих прославленных султанов? Подобно шаху Исмаилу, обвинят в трусости? Нет, он, Шейбани, хан и халиф, никогда не был трусом! Он докажет всему дар-уль-ис-ламу, что его победы одержаны им самим! Ах, если бы повезло и сегодня, если бы повезло…

Приказ выполнен: конные ряды готовы к броску. К хану подъехал мулла Абдурахим. Еле ворочая посинелыми от морозного ветра губами, стал умолять воздержаться от выхода из крепости:

— Великий хан, мы не имеем права подвергать вашу неизмеримо ценную жизнь такой опасности. Лучше подождем войско из Мавераннахра!

— Но где оно, где, и сколько еще их ждать, этих… собак?! — гневно выкрикнул хан.

— Зимой трудно переправиться через такую реку, как Аму. Но я верю: Убайдулла Султан и Тимур Султан скоро прибудут!

— Прибудут, когда зимний ветер сотрет следы шаха Исмаила? Если бы эти султаны-собаки хотели подоспеть — давно подоспели бы! Они нарочно оставляют меня одного! Они думают, что я побоюсь сражаться без них! Хвастают, что все победы были одержаны ими! А я докажу, что все победы одерживал сам! Я сам… вместе с этими вот беркутами!

Шейбани-хан подъехал к конным рядам и звучно и ясно заговорил:

— Вы видели, беркуты мои, в каком беспорядке отступают враги? Их меньше, чем нас! И они обессилены зимними холодами. Верю: бог даст нам сегодня победу, еще одну победу! Пророк на нашей стороне! Вероотступники должны быть повержены! Летите на врагов, беркуты! Настигайте, бейте с лету, пока он не успел выстроиться в боевой порядок!.. Дай же нам бог победу, еще одну победу! Омин! Аллах акбар!

— Омин! Аллах акбар! — грозно прокатился по рядам обычный молитвенный возглас.