Звездный надзор

Временами Мишель прекращал дирижировать сам собой, но только потому, что указательный палец правой руки копался в ноздре, которая сильно зудела. Эта чесотка в носу, да еще легкое головокружение, которое постепенно исчезало, были единственными следствиями «прыжка» корабля. Все прошло очень неплохо. От своих друзей Мишель наслушался разных ужасов о том, что на старых рейдерах переходы через подпространство переносятся далеко не так легко, как на новых, суперсовременных лайнерах. Но чесотка в носу — это мелочь.

Настроение у Бертрана было отличное, его первый полет в качестве стажера заканчивался. Несколько часов назад грузовой рейдер «Одинокий Бродяга» благополучно завершил гиперпространственный переход и вынырнул из черного тоннеля небытия в расчетной точке, как раз возле созвездия «Северная Корона».

Дыра тут была отменная, лишь одна планета по типу земной — это было известно Мишелю еще со времен летного училища, но выбирать не приходилось: после окончания «учебки» следовало проходить практику на грузовых рейдерах, неспешно таскавших всякий хлам между звездами. Хотя в своей песне Бертран упоминал про «дырявое корыто», ему-то как раз для курсантской практики достался не худший вариант — вполне современный рейдер, с приличным дедвейтом, недавно прошедший регламентные работы. Не какая-нибудь там посудина, с трудом ныряющая в подпространство и со скрипом вылезающая обратно.

На экипаж Мишель тоже не мог пожаловаться — старожилы «грузовика» во главе с капитаном Алексом Болдуином относились к новичку с пониманием, особо не муштровали и хотя временами допускали безобидные приколы, но грань чувствовали хорошо, не унижая курсанта.

В общем, Бертрану было грех жаловаться на жизнь — еще несколько часов хода на обычных маневровых двигателях, потом «Одинокий Бродяга» войдет в зону устойчивой связи с Лаурой, запросит «добро» на посадку, а там… Денек-другой поторчать в порту, может, при случае, послоняться по планете, чем-то похожей на Землю, просто помаяться дурью. И — обратный перелет, на базу. Нормальная практика. А там, глядишь, и распределение начнется — если повезет, так попадешь на хороший пассажирский лайнер, где вся команда верхней палубы постоянно ходит в белых мундирах с золотыми погонами, где девушки пассажирского отсека вовсю поедают глазами любого навигатора — что командира, что зеленого курсанта… Эх…

Бертран размечтался, представляя, как он будет важно прогуливаться вдоль огромных иллюминаторов пассажирской палубы, снисходительно отвечая на заранее угадывающиеся вопросы:

— Господин офицер, а мы уже завершили переход?

— Ой, как красиво! А какая это звезда?

— Скоро ли посадка, сэр?

И хотя Мишель отлично знал, что две трети экипажа пассажирского лайнера не показываются на верхней палубе, не носят белых мундиров, работая в поте лица, все равно рисовать в воображении такие картины было приятно…

А сейчас он сидел в ходовой рубке небольшого грузового рейдера, до конца вахты оставалось еще более двух часов. Это была самая легкая смена — во время подпространственного перехода никто бы не подпустил стажера к пульту управления. И потом не подпустят — когда наступит время маневрировать вблизи Лауры. Только сейчас, пока рейдер движется постоянным ходом, подчиняясь заложенной программе, Мишеля оставили одного в рубке.

Стажер мельком оглянулся по сторонам — никого не было. Впрочем, он и так знал об этом, капитан и старший помощник разошлись по своим каютам, отдохнуть после гиперпрыжка. Им еще предстояло поработать в конце рейса, и сейчас кэп принял решение дать команде небольшую передышку. На посту, в машинном отделении, находился только второй механик-моторист, а другие члены экипажа протирали койки в своих каютах. Никто не наблюдал за Мишелем со стороны, а потому он сладко потянулся в кресле, а потом закинул длинные худые ноги на пульт, на самый краешек, чтобы случайно не зацепить панели управления.

Мониторы лобового обзора транслировали панораму звездного неба, детекторы пространства были спокойны — никаких помех по курсу движения рейдера не наблюдалось. Мишель закрыл глаза…

Он был еще очень неопытен, чтобы насторожиться. Все шло слишком хорошо и спокойно. Любой старожил знает, что это верный признак приближающейся беды. Но, даже если бы у Мишеля Бертрана было чуть больше опыта, он все равно не смог бы понять, что за медленно ползущим в пространстве «Одиноким Бродягой» внимательно наблюдали чужие глаза. Холодные, равнодушные глаза, им не было дела до белых мундиров, о которых мечтал курсант летного училища. Им был безразличен даже «Одинокий Бродяга» — на его месте мог оказаться любой другой корабль, если бы он шел к Лауре. Но так уж сложилось, так уж легли карты, что именно «Бродяга» двигался в нужном направлении — грузовой рейдер, неспешно тащивший в своих трюмах геологоразведочное оборудование для поселенцев Лауры…