Звездный надзор

Когда Морович застрял в узком проходе, он окончательно пал духом. Долго копившееся раздражение излилось наружу потоком отборной брани, но легче не стало. Он все равно прочно «висел» в трубе. Сколько можно было заниматься этим? Ведь третий раз… Негодяй Фонетти слишком многого хочет за такую мелочь, как карточный долг.

Мелочь?! Сержант поморщился, отгоняя мысли о трупе полицейского, которого тайно захоронили люди Фонетти. Рене Бенуа просто исчез. Дрю пришлось заплатить за помощь. Теперь он вспомнил фильм, который ему любезно показали подручные Тони. Это было уже после того, как Морович подписал бумаги, когда перед видеокамерой дал согласие работать на Фонетти. С этой секунды обратной дороги не было. Чтобы «крот» осознал свое положение до конца, его посадили в уютном маленьком зале, налили в бокал коньяк, включили запись…

Человек на экране выл, как дикое животное. Ничего не видящие, полные боли глаза были обращены прямо в объектив. Человек выл не переставая. Когда камера отъехала чуть назад, стало видно, что руки его цепляются за стальные шляпки болтов, пытаясь двигать тело вперед. Он сдирал ногти, рвался, но неведомая сила тащила и тащила его. Вот пальцы сорвались, скользнуло тело, камера равнодушно дала новый план, более общий, и» тогда стало видно, как жертву затянуло в огромные жернова, на которых можно было бы перемалывать муку. О, если бы они были чуть поменьше! Дрю запомнились руки — они исчезли в недрах механизма позже всего, уже когда не осталось ни жуткого воя, ни безумных глаз осужденного.

Но это было еще не все. Следом, без перерыва, пошла еще одна съемка, которую также дали посмотреть сержанту ЗвеНа.

Ствол огнемета был направлен на прикованного к металлической стене заключенного.

— Ты осознал свою ошибку? — заботливо спросил кто-то. Голос доносился из-за кадра, так что его обладателя не было видно. Но Морович вздрогнул. Приветливые интонации показались ему знакомыми, ведь еще недавно он беседовал с обладателем низкого бархатного голоса в кабинете, обставленном красивой дорогой мебелью.

Человек у стены молчал, тщетно силясь приподнять голову. Она все время падала ему на грудь, так, словно бы шея не могла держать непомерную тяжесть. Морович не увидел лица. Быть может, человек у стены не понимал вопроса. Или не мог ответить. Он молчал.

Однако Морович услышал его голос, как только огненное облако закрыло экран. Дрю отшатнулся назад, прикрывая пальцами глаза, ему показалось, что жаром дохнуло прямо на него. Человек кричал еще страшнее, чем тот, первый. Затем пламя угасло, а у стены что-то продолжало слабо шевелиться. Это трудно было назвать человеком. Потом шевеление прекратилось.

Сержанту не помог даже коньяк. Он перегнулся в поясе, слепо хватаясь руками то ли за кресло, то ли за стол. Его вывернуло наизнанку. Морович давился нутром, а кто-то заботливо похлопывал его по спине, приговаривая:

— Ничего-ничего, приятель! Не стоит переживать. Они просто совершили ошибку. Хотели обмануть Тони, а этого делать нельзя. Запомни! Никогда не надо играть с Тони. Ты ведь будешь умнее, правда, дружок?

Внутренности Дрю снова скрутил спазм…

Со всхлипом, пытаясь отбросить воспоминания, навсегда забыть страшный фильм, Дрю Морович принялся извиваться в узком проходе всем телом, как червяк. Несколько раз он больно ударился локтями и головой о стену, но затем раздался треск лопнувшей материи, и сержант почувствовал, что снова может двигаться вперед. Не веря в чудо, Дрю прополз несколько метров, затем упал без сил — он смог-таки освободиться от предательского крючка.

«Черт бы побрал эту рулетку! Черт бы побрал этого Тони! Господи, как же мне теперь от всего этого избавиться?!» Дрю Морович, поскуливая, вновь пополз вперед. До нужного места оставалось всего несколько десятков шагов. Но как трудно преодолеть это расстояние здесь. Нужно преодолеть! А затем установить «машинку» на центральную информационно-транспортную магистраль. Сделать все аккуратно, чтобы не возникло тревоги. А потом? Потом… Развернуться в вертикальном коллекторе, и в обратный путь. Чтобы забрать адскую «машинку» Тони через несколько дней… В последний раз, точно в последний раз. Больше он не выдержит.

Дрю Морович твердил себе об этом беспрестанно. Его уже не успокаивала мысль о том, что Фонетти после каждого «захода» списывает часть долга. Сержант все чаще видел себя прикованным к металлической стене. И ствол огнемета равнодушно смотрел в грудь…

* * *

Старший лейтенант Митревски осторожно ощупывал ногу девушки, принявшую на себя выстрел парализатора. Кожа была неестественно холодной, сосуды и мышцы одеревенели, конечность больше напоминала восковую или гипсовую. Пират опустился на колени, быстро разворачивая на траве походную аптечку в поисках нужного препарата. Ампула была помечена сине-белым кодом, он это твердо помнил.