Звездный путь. Том 4

— Если вы меня сейчас же не освободите, — сказал Мак-Кей, — это для вас может иметь непоправимые последствия.

Мужчина рассмеялся.

— Мы должны знать точно, как вы сюда попали, — сказала женщина.

— А какая вам разница?

— Это может иметь решающее значение. Что если Фанни Мей нарушила наш договор?

— Исключено, — фыркнул мужчина.

— Почему же исключено? Без помощи калебана он не мог бы появиться здесь.

— Может быть, есть еще один калебан?

— Фанни Мей сказала, что их больше нет.

— Я за то, чтобы сейчас же устранить этого проныру, — сказал мужчина.

— А если у него есть монитор? — спросила женщина.

— Фанни Мей сказала, что ни один тапризиот не сможет представить себе это место.

— Но Мак-Кей же здесь!

— И за то время, пока я нахожусь здесь, у меня уже была связь, — сказал Мак-Кей. — Ни один тапризиот не сможет представить себе этого места? — переспросил он удивленно. — Что значит это утверждение?

— У них не будет времени для того, чтобы отыскать нас или сделать что-нибудь для этого, — сказал мужчина. — Мы устраним вас.

— Это будет не очень разумно, — сказал Мак-Кей.

— Вы еще говорите о разумности? — спросил мужчина.

Мак-Кей попытался разглядеть поподробнее их лица, но видел только черные силуэты.

— У меня есть монитор, — сказал он.

— Чем раньше, тем лучше, — сказал мужчина своей спутнице.

— Убейте меня, и монитор сработает, — сказал Мак-Кей. — Тапризиоты отыщут это место и идентифицируют каждого, кто находится рядом со мной. Конечно, может случиться, что вы этого не понимаете, но вы должны знать.

— Я дрожу от страха, — сказал мужчина.

— Нужно выяснить, как он сюда попал, — настаивала женщина.

— Какую роль это может теперь играть?

— Дурацкий вопрос!

— Итак, калебан нарушил договор, — равнодушно сказал мужчина. — Теперь мы упрячем этого типа здесь, глубоко под землю, и инцидент будет исчерпан.

— Или дело примет такой оборот, о котором мы даже и не подозреваем, — ответила она.

— Почему вы носите этот звукоисказитель, Эбнис? — спросил Мак-Кей.

— Почему вы называете меня Эбнис? — ответила она вопросом на вопрос.

— Вы можете изменить голос, но не в силах замаскировать ни свою извращенность, ни свой стиль, — сказал он.

— Вас транспортировала сюда Фанни Мей? — спросила женщина.

— Кто-нибудь говорил, что это невозможно? — возразил Мак-Кей.

— Он храбр, — сказала женщина, хохотнув.

— Это ему не поможет.

— Я не верю, что калебан мог нарушить наш договор, — сказала она. — Вспомни об условиях защиты. Вероятно, он отправил сюда Мак-Кея, чтобы избавиться от него.

— Тогда, несмотря ни на что, и мы от него отделаемся.

— Я так не думаю.

— Ты знаешь, что мы можем это сделать.

— Ты заставишь его страдать, а я этого не переношу! — вскричала женщина.

— Тогда уходи и предоставь это мне.

— Я не перенесу мысли, что он страдает. Как те не понимаешь!

— Он не будет страдать.

— Это должно быть абсолютно надежно.

“Никакого сомнения, это Эбнис”, — думал Мак-Кей. Потому что он узнал ее отвращение к наблюдению чужих страданий. Но кто же второй?

— Моя голова ужасно болит, — сказал Мак-Кей. — Вы знаете это, Млисс Эбнис? Ваши люди почти разрубили мне череп. Мой мозг — сплошная израненная масса.

— Какой еще мозг? — спросил мужчина.

— Мы должны вызвать врача, — сказала она.

— Будь благоразумной, — резко ответил мужчина.

— Ты слышал? У него болит голова!

— Перестань, Млисс!

— Ты упомянул мое имя, — сказала она.

— Какое это имеет значение? Он все равно узнал тебя.

— Что мы будем делать, если он ускользнет?

— Отсюда?

— Он же прибыл сюда, не так ли?

— За это мы должны быть ему благодарны.

— Он страдает, — сказала она.

— Он лжет.

— Он страдает. Я это вижу.

— Что, если мы доставим его к врачу, Млисс? — сказал мужчина. — Что, если мы это сделаем, а он ускользнет? Этот агент Бюро, знаете ли, продувная бестия.

Молчание.

— Нет другого выхода, — сказал мужчина. — Фанни Мей направила его сюда, и мы должны его уничтожить.

— Ты сводишь меня с ума! — закричала она.

— Он не будет страдать, — успокаивающе сказал мужчина.

Молчание.

— Я не понимаю тебя, — сказал мужчина.

— Не будет?

— Разве я тебе этого не говорил?

— Я пойду, — сказала она. — Я не хочу знать, что с ним произойдет. Ты никогда мне об этом не расскажешь, Чео? Ты меня слышишь?

— Да, моя дорогая, я слышал тебя.

— Он меня разрежет на мелкие кусочки, — сказал Мак-Кей. — И я все время буду визжать от боли.

— Заставь его замолчать, Чео! — истерически закричала она.

— Пойдем, дорогая, — сказал мужчина. Он положил руку на ее плечо. — Теперь пойдем.

— Эбнис! — в отчаянии простонал Мак-Кей. — Он причинит мне ужасную боль! Он будет меня истязать. Вы знаете это?

Она задрожала, когда мужчина повел ее прочь.

— Пожалуйста… пожалуйста… — умоляюще повторяла она. Звук ее рыданий затерялся в темноте.

— Фурунео! — подумал Мак-Кей. — Не мешкайте же! Заставьте калебана перенести меня! Я хочу убраться отсюда! Сейчас же!

Он со всей силы рванул путы. Сыромятные кожаные ремни растянулись до предела. Колышки же не подались ни на миллиметр.

“Быстрее, калебан! — думал Мак-Кей. — Не допустите моего убийства. Вы же говорили, что чувствуете со мной сродство”.