Звёздный свиток

Однако стоило мальчику ступить на палубу корабля, как он понял, что был неправ. На пристани стояли родители, тетя Тобин, дядя Чейн, и все они ждали неизбежного. Судно закачалось на приливной волне, и Поль тут же позеленел. Мальчик зашатался и чуть не упал за борт; матрос едва успел схватить его в охапку. После страшного приступа тошноты мальчик потерял сознание. Долгий, мучительный день, проведенный в личной каюте, завершился так же бесславно: его сняли с корабля, как куль с мукой, и немедленно уложили в постель.

На следующее утро собственные глаза казались ему горячими как пылающие угли, а желудок словно сросся с гортанью. Поль попытался сесть и застонал: боль в каждом мускуле недвусмысленно напомнила ему о том, чем кончилась первая попытка пересечь водное пространство. У погасшего камина дремал какой-то глубокий старик. Стон заставил его очнуться. Старик поднял голову, и на его морщинистом лице появилась добрая улыбка.

— Я подумал, что перед поездкой в Грэйперл тебе не повредит крепкий сон на твердой земле. Ну как, лучше тебе? Вижу, что лучше. Теперь у тебя на носу веснушки, а не зеленые кляксы!

Так он познакомился с принцем Ллейном Дорвальским. Поль отказался от предложенного стариком завтрака, и они верхом поехали в огромный дворец, где собрались все домочадцы, чтобы приветствовать будущего верховного принца. За ночь Поль успел отдохнуть, и это помогло ему вести себя с подобающим достоинством. Тут мальчик почувствовал, что неспроста родители поручили его этому лукавому старику и что отныне он у Ллейна в неоплатном долгу.

В Радзине его встретили так же, как некогда на острове Дорваль; ночь накануне торжественной встречи в крепости Радзин Поль с Меатом провели в располагавшемся неподалеку от порта маленьком домике лорда Чейналя, где их ждали постели с прохладными простынями. Утром их приветствовал кузен Поля Мааркен.

— Не стану спрашивать, как прошло путешествие, — с сочувственной улыбкой сказал Мааркен, когда гости протерли слипающиеся глаза. — Сам все слишком хорошо помню. Но судя по вашему внешнему виду, жить вы будете!

Меат бросил на него мрачный взгляд.

— Вчера вечером я в этом сомневался. — Он обернулся к Полю и спросил: — Ну как, вы оправились, мой принц?

— Более-менее… Неужели это всегда так ужасно? — вздохнул он.

— Всегда, — подтвердил Мааркен. — Может, хотите поесть? — При виде их сморщившихся лиц он хлопнул себя по лбу. — Все ясно, вопрос был дурацкий. Ну что ж, если вы чувствуете себя способными удержаться в седле, лошади готовы.

Да, на это они были способны. Никакой торжественной встречи в порту не было, хотя люди отрывались от работы и приветствовали Поля и своего юного лорда. Мааркен был копией своего красавца-отца: высокий, сильный, темноволосый, с серыми глазами, цвет которых напоминал цвет утреннего тумана, освещенного первым лучом солнца. Однако он был не так крепко сбит, как Чейналь: сказывалось хрупкое телосложение народа, к которому принадлежала его бабка. Двадцатишестилетний Мааркен был воплощением той мужественности, намек на которую читался в облике его младшего кузена. Кроме того, Мааркен обладал шестью кольцами «Гонца Солнца», а у Поля не было ни одного. Когда они миновали городские предместья и поехали по дороге, окруженной свежевспаханными полями, Мааркен поймал завистливый взгляд мальчика и улыбнулся.

— Погоди, настанет и твой день! Мне пришлось сначала стать рыцарем, а уж потом отец позволил мне поехать в Крепость Богини к леди Андраде.

— Какая она? — спросил Поль. — Я видел ее совсем маленьким и почти не помню. А когда я расспрашивал о ней Меата и Эоли, они говорили только одно: что я узнаю это быстрее, чем мне хотелось бы.

Меат усмехнулся и пожал плечами.

— Это ведь правда, да, Мааркен?

И два старых друга, ставших неразлучными еще в те времена, когда Мааркен был оруженосцем Ллейна, расхохотались. Молодой лорд сказал кузену:

— У тебя будет возможность встретиться с ней в Визе. В этом году должно произойти воссоединение всей семьи. Андраде привезет с собой Андри, а новоиспеченный рыцарь Сорин прибудет с принцем Бологом.

Андри и Сорин были братьями Мааркена, двадцатилетними близнецами, каждый из которых пошел своим путем. У Андри — так же как у Мааркена — обнаружился дар фара-дима. Вскоре стало ясно, что подвергать его обычному циклу обучения оруженосца и рыцаря нет смысла, потому что он хотел быть только «Гонцом Солнца» и никем другим. Когда Сорина отправили на воспитание к Вологу на остров Кирст, Андри уехал к брату Сьонед, Давви Сирскому, но через несколько лет обратился к родителям с просьбой забрать его. Скорость, с которой он получал все новые и новые кольца, подтверждала правильность его выбора.

Мааркен посмотрел на Меата поверх головы Поля.

— Когда ты едешь в Крепость Богини?

— Завтра утром. Сразу после того, как отдам дань уважения твоим родителям.