Звездный зверь

— Иногда. Но я думал о нас всех — вы же и так бреетесь здесь почти каждый раз. В течение нескольких следующих недель дежурства не потребуют того, чтобы дежурный офицер все время бодрствовал, поэтому всегда можно будет вздремнуть, когда есть возможность. Что вы думаете на этот счет?

— Это нарушение правил, сэр. Плохой прецедент… и плохой пример. — Он взглянул на Ногучи и Смайта.

— Напишите официальный приказ о приостановлении действия этого правила в виду экстренной ситуации для безопасности корабля, а я подпишу этот приказ.

— Как скажете, сэр.

— Вы ответили как-то неуверенно: Может быть, я не прав? Подумайте об этом и сообщите мне.

Койка все-таки появилась, и приказ был вывешен, но Макс ни разу не видел, чтобы Келли или Ковак лежали на койке. Что касалось его самого, то если бы Макс ею не пользовался, то он бы никогда не высыпался.

Обычно он ел тоже в рубке. Хотя по пути на встречу с пустотой было не так уж и много дел. Необходимо было лишь брать ориентиры и определять отношения этой пустоты с окружающим небом. Но Макс заметил, что, когда он не работал за компьютером, он начинал волноваться или обсуждать свои волнения с Келли.

Как возвращаются исследовательские корабли из вновь найденной конгруэнтности? И что случилось с теми, которые не вернулись? Вероятно, доктор Хендрикс мог бы рассчитать противоположную точку неизвестной конгруэнтности, используя лишь стандартное корабельное оборудование, а может быть, и не мог. Макс решил, что доктор Хендрикс мог бы это сделать, он был фанатиком своей профессии с широкими знаниями теоретической физики помимо рутинных числовых расчетов; он обладал гораздо более широкими знаниями, чем большинство других астрогаторов.

Макс знал, что исследовательские корабли рассчитывали точки конгруэнтности с обеих сторон, используя для этого данные теории гравитационного поля. Он пытался произвести такой расчет, но затем отказался от этого, не будучи уверенным в правильности полученного результата; то есть он был уверен в правильности математического расчета, но сомневался в теории, к тому же расчет был произведен по приблизительным данным и поэтому результат также был приблизительным. Было просто невозможно точно измерить приборами «Асгарда» массы звезд, находящихся за множество световых лет.

Келли, казалось, был доволен решением, принятым Максом. После этого они отдавали все свое время попыткам проложить «канву» к не отмеченной точке неба, откуда, судя по фотографиям, они вышли — для того чтобы в конце концов как следует прокатать эту канву, прибыть к точке выхода на скорости чуть ниже скорости света, затем превзойти ее и надеяться на лучшее.

Подобный маневр на поверхности планеты был бы прост, но нельзя провести параллель с ситуацией в небе. «Неподвижные» звезды движутся на больших скоростях, а других ориентиров нет; для того, чтобы определить, какой участок безликого пространства соответствует тому, в котором ты был в другое время, требуется сложная серия расчетов, для которых нет «элегантных» теоретических формул. Для каждой занесенной на карту конгруэнтности существует своя таблица рассчитанных результатов — «Критические Таблицы Занесенных на Карту Аномалий». Максу с Келли приходилось составлять их самим.

Макс проводил так много времени в кабине управления, что Уолтер, наконец, предложил ему время от времени появляться в обществе пассажиров, чтобы поддержать их моральный дух. Он не сказал, что Макс должен при этом улыбаться и выглядеть спокойным и уверенным, но он подразумевал это. После этого разговора Макс решился ужинать вместе со своими офицерами и пассажирами.

Конечно, он очень редко виделся с Элдрет. Когда он повстречал ее на обеде, на который он пришел по совету Уолтера, она показалась ему дружелюбной, но далекой. Он решил, что она пытается относиться к нему почтительно, из-за чего он начал беспокоиться, не заболела ли она. Он вспомнил, что в корабль ее принесли на носилках, вероятно, она была не такой крепкой, как хотела казаться.

Он взял себе на заметку переговорить с корабельным врачом… конечно, не напрямую, а косвенно.

Они засиделись за кофе, и Макс начал беспокоиться, подумывая о том, что пора вернуться в кабину управления. Но вспомнив, что Уолтер не хотел, чтобы он показывал свое беспокойство, Макс посмотрел вокруг и громко объявил:

— Этот салон похож на морг. Что, теперь здесь не танцуют? Дюмон!

— Да, капитан?

— Устройте музыку для танцев. Миссис Мендоза, вы окажете мне честь?

Миссис Мендоза улыбнулась и встала. Она не оправдывала своего аргентинского происхождения — у нее не было никакого чувства ритма. Но Макс сделал с нею круг по комнате, сумев избежать серьезных столкновений, и усадил ее обратно на ее место, успев грациозно поклониться ей в такт музыке. Затем он воспользовался служебным положением, пригласив на танец уже танцевавшую миссис Дейглер. Волосы Мэгги были по-прежнему короткими, но в остальном все ее очарование было восстановлено.

— Нам недоставало вас, капитан!

— Я работал, вы знаете, у нас не хватает людей.

— Да-да, конечно. Хм… Капитан, теперь скоро?