Звездочет

— Очень, — эхом отозвался Йен, довольно вздыхая. — Часы делает мой кузен Майлз. Он лучший часовой мастер в Италии, я готов утверждать это, но Майлз изготавливает часы только для меня.

Бьянка на мгновение задумалась, спрашивая себя, стоит ли сказать графу, что ее сердце забилось с бешеной скоростью от его улыбки, а вовсе не от звона часов.

— Вам повезло, — наконец заметила она. — Я бы хотела с ним познакомиться.

Йен резко отодвинулся от нее, словно только сейчас заметил, что они находились в компрометирующей близости.

— Это не исключено, но лишь после того, как мы с вами потолкуем о подробностях убийства. — Его голос обрел обычное, металлическое звучание.

Граф вдруг подумал, что жить с этой женщиной под одной крышей гораздо сложнее, чем ему казалось раньше. Он должен постоянно следить за собой. Быть сдержанным и холодным. Не давать ей манипулировать им.

— До тех пор пока вы не скажете мне то, что я хочу знать, — заявил он, — вы ни с кем не будете видеться. Разумеется, кроме ваших компаньонов. Можете разговаривать с ними столько, сколько вам заблагорассудится, но имейте в виду, что они будут передавать мне содержание всех ваших разговоров, — предупредил Йен.

— Жду не дождусь, когда вы познакомите меня с этими ведьмами. А спать я, надо полагать, буду в тюрьме? — Смущенная резким изменением в поведении Йена, Бьянка попыталась говорить в тон его холодной сдержанности.

— Разумеется, — кивнул он. — Где же еще спать убийце?

Бьянке показалось, что уголок рта графа чуть дрогнул, но она решила оставаться сдержанной. Они спустились вниз еще на один лестничный пролет. А потом молча прошли по двум бальным залам, прежде чем граф остановил ее у темно-синей двери.

— Франческо и Роберто велели мне поселить вас здесь, — сообщил он девушке. — Это не самые дорогие комнаты, но они выбрали именно их.

— Франческо и Роберто? — Бьянка вопросительно посмотрела на него.

— Те самые старые ведьмы, — пояснил Йен. — Мои дядюшки. А их покои — вон там.

Бьянка усмехнулась:

— Вместо того чтобы защищать меня от вас, им бы стоило защитить вас от меня.

— Да уж, ведь именно от вас исходит опасность, — кивнув, тихо проговорил Йен, а в голове его мелькнула мысль о том, что Бьянка даже не представляет, что попала в самую точку со своим замечанием.

Скорчив раздраженную гримасу, Йен отворил дверь в темницу Бьянки. Оказавшись вовсе не в тюрьме, а в самых очаровательных покоях, в каких ей только доводилось бывать, девушка не смогла сдержать восхищенного восклицания. Стены первой комнаты были расписаны фресками с изображениями женщин в национальных костюмах. Это были женщины-воины в металлических доспехах, римлянки в длинных платьях, обнаженные женщины, прелести которых художник целомудренно прикрыл то листочками, то цветами. Йен едва смог увести Бьянку из гостиной в главную комнату отведенных ей покоев. Здесь большая кровать, накрытая синим бархатным покрывалом, красовалась в окружении изображенных на фресках богинь. Бьянка была так поражена красотой картин, мебели и стоявшего подле нее мужчины, что даже не подумала о том, что негоже им находиться наедине в спальне. Нежно прикоснувшись к руке Йена, она прошептала:

— Это одна из самых удивительных комнат, какие я когда-либо видела. — Отведя взор от великолепных картин, Бьянка повиновалась мгновенному порыву и чмокнула Йена в щеку.

Граф был ошеломлен. Женщина в его доме! Поцелуй! Эта комната!.. Его глаза потемнели и стали цвета холодного антрацита.

— Непристойный жест, синьорина Сальва, — заметил он. — Прошу вас никогда больше так не делать. — Резко повернувшись, он направился к двери.

— Дурная привычка, знаете ли, — спокойно проговорила Бьянка.

Замерев у двери, граф вопросительно посмотрел на нее.

— Что вы сказали?

— Я имею в виду вашу манеру вот так уходить, — пояснила она. — Вы делаете какое-то грандиозное замечание, а потом удаляетесь, даже не удосужившись выслушать мой ответ. Такое поведение граничит с трусостью.

Бьянка почти физически ощутила, как комната наполнилась яростью. Йен прожигал ее взглядом, каждая черточка его лица была полна гнева. Когда он заговорил снова, его голос был опасно низок и холоден:

— Будь я на вашем месте, синьорина, я бы подумал о том, как вести себя завтра. Вам понадобится все ваше красноречие, чтобы убедить меня в том, что вы не убийца.

Глава 4

Прочитав расшифрованное письмо, Йен передал его Себастьяну, сидевшему по его правую руку.

— Утром его принес один рыбак. Представить себе не могу, как наш Л.Н. раскрывает подобные вещи, однако он еще ни разу не ошибся.