Звездолет «Черничная Чайка»

– Но я…

– И действительно, – подхватил я. – Я и так в жизни много страдал. Прямо как Стрыгин-Гималайский. Мы целый год готовились, тренировались, хотели ознакомиться с творчеством Деревянского…

– В конкурсах участвовали, – добавила Аврора.

– Да, – подтвердил я, – не просто участвовали – побеждали! Мы знатоки творчества Деревянского, и нас направили сюда для встречи с мастером. А вы говорите – биологи! Теперь как мы рефераты напишем?

– Рефераты?!

– Рефераты, – кивнул я сурово. – Потом мы будем их обсуждать на коллоквиуме.

– И на симпозиуме, – добавила Аврора.

– Но у нас…

– А кстати, что тут у вас произошло? – вопросила Аврора с интонацией агента Карантинной Службы. – Тут у вас, я смотрю…

– Легкая паника, – закончил я.

– Да, у нас эвакуация… Большинство обитателей уже здесь, но некоторые еще в джунглях. Мы, конечно, послали за ними, но это же художники…

Афродита развела руками.

– Так что же все-таки случилось? – Аврора перевесила «плаксу» из-за плеча под мышку.

Красавица вздохнула.

Все было очень плохо.

Просто ужасно.

Гоген был милой планеткой. И мирной планеткой. Ни одной опасной формы жизни, и вообще с фауной небогато, в основном флора. Несколько видов бегемотов – карликовых и не очень, какие-то ящерки, птицы. Гигантские фруктоядные змеи, гигантские фруктоядные рыбы, крокодилы – поедатели водорослей. Одним словом, все лопают финики и греются на солнышке. И даже комаров нет.

Зато виды, напротив, чудесные.

Поэтому планету художники и облюбовали. И все шло бы хорошо. Если бы…

Красавица оглянулась на художников.

– Никто ничего не знает! – сказала она. – Но все очень напуганы. Приближается нечто ужасное! Первые случаи…

Первые случаи были зафиксированы около недели назад. График Штольц Штукер на выставке своих работ на Монмартре…

– Это такой тут у нас поселок, – пояснила девушка.

Так вот, график Штольц Штукер набросился на критика Зелинского за то, что тот сравнил триптих «Пангея» с продукцией дешевых кирпичных артелей. Ну, ладно, набросился и набросился – чего не бывает, художник, что с него взять, но Штукер пошел дальше – он Зелинского еще и искусал. Ну ладно бы куснул раз, куснул другой, художник ведь, но нет, он нанес сорок три покуса, в результате чего оба были госпитализированы…

– Меня это ничуть не удивляет, – заметил я. – Когда я был на Луне на дискуссионной олимпиаде, там один полемист другого за голову укусил…

– Не перебивай! – Аврора ткнула меня в бок локтем.

Я перестал перебивать, и девушка продолжила печальный рассказ. Художник искусал критика. Конечно, обычно случается наоборот, но, по большому счету, ничего страшного, бывает. Однако покусы даром не прошли, уже к вечеру у покусанного и у покусанта резко повысилась температура, и оба ни с того ни с сего набросились на персонал местного медпункта и тоже его покусали! Впрочем, и это событие никого не насторожило, хотя я не знаю почему, возможно, на планете Гоген массовые покусания всегда были нормой.

Но на следующий день имел место случай еще более безобразный – аквамобилизатор Килгор Сарафанов попытался утопить своего друга, тоже аквамобилизатора Симеона Гаркавенко. Поводом для конфликта стала попытка похищения Гаркавенкой примы труппы Сарафанова – дико талантливого М-вуалехвоста Рудольфа. Заметив, что Гаркавенко подманивает Рудольфа сушеной дафнией, Сарафанов пришел в возбуждение, накинулся на коллегу и принялся топить его в аквариуме. И если бы не подоспевшая супруга Сарафанова, злодейство свершилось бы непременно.

Два инцидента с участием жителей Гогена были уже явным превышением допустимой нормы ненормальности, когда же произошел инцидент номер три… Всем стало понятно, что дела намечаются серьезные. Три дня назад потерялась связь с поэтической группой «Собаки Злые», занимавшей небольшой коттедж в дельте Реки. Посланная в дельту комиссия обнаружила, что «Собаки Злые» исчезли. Совсем. Впрочем, как и вся остальная фауна вокруг. Дельта была совершенно пустынна, ни чудесных голубых фламинго, ни беломордых дельфинов, мертвая тишина.

И тогда решили начать эвакуацию.

– Биологи… – зашептала девушка. – Биологи, они нам ничего не говорят, но ходят слухи… Ходят слухи, что это МоБ.

Девушка поежилась. Да и я, честно говоря, тоже. МоБ. Мобильное бешенство. Самая страшная болезнь нашего времени.

– Это точно? – негромко спросила Аврора.

Девушка сделала одновременно непонимающее и подтверждающее движение плечами и остальным корпусом.

– И что теперь? – поинтересовался я.

– Планету, скорее всего, закроют. Через три дня подойдет «Горацио» – крейсер Карантинной Службы. Там есть специалисты для карантина и зачистки, а пока эвакуация.

– А Деревянский? – спросила Аврора. – Он уже тоже… эвакуировался? Надеюсь?

– Нет, к сожалению. Он на Острове.

Я чуть не рассмеялся. Опять остров! Ну, сколько можно?!

– Что смешного? – спросила девушка.

– Нет, ничего, он просто с моста в детстве свалился, – объяснила Аврора. – Рассказывайте, пожалуйста.