Звездолет «Черничная Чайка»

Насчет шести километров в час она сильно преувеличила. Лес был не очень проходимым, настоящим буреломом, пробираться сквозь него оказалось непросто. Папоротники, лишайники, мхи, множество невысоких, но чрезвычайно жестких елочек, вовсе незнакомые растения. Я благоразумно продвигался вторым, оставив Авроре почетную обязанность работать ледоколом. Получалось у нее плохо. Продавливаться через зелень было трудно, без электрокосы, без обычного мачете, Аврора выставляла вперед плечо и рассекала пространство им. Я едва успевал вставиться в освобожденную пустоту, за мной же зелень мгновенно сходилась в стену.

Неудобно. И страшновато. Лес должен был жить, шуметь птицами, кричать дикими зверями, одним словом, клокотать, а тут ничего. Только наши шаги и шорох падающей воды. То ли уже МоБ, то ли так и должно быть, непонятно. Вообще, мы правильно сделали, что не стали сушиться – сверху, с крон деревьев, беспрестанно сыпался мелкий дождь, смешанный с пыльцой цветов, дождь получался разноцветным. И я, и Аврора расцветились чудными радужными разводами и сделались похожи на ярких тропических птиц, нет, все-таки Гоген не зря являлся планетой художников. К сожалению, при всем своем великолепии дождь был холодным, колючим и ловко пробирался за шиворот.

А еще мне постоянно чудилось, что за нами наблюдают. И Авроре казалось, она тоже то и дело озиралась, так неловко, будто бревном ушиблась.

Впрочем, присутствовали и приятные моменты. Во-первых, Аврора живописно расцарапала лысину, во-вторых, цветы. Примерно через час дремучести начались цветы. И теперь они были почти везде. Сверху, вокруг, под ногами. Разных форм и расцветок, большие, маленькие и даже какие-то летающие – они плавали в воздухе и норовили проскочить в легкие при каждом вдохе. Сам же воздух был наполнен запахами столь дикими, что уже через несколько минут мы перестали этот аромат чувствовать. Деревья – многочисленные разновидности елок и сосен были украшены этими цветами, отчего создавалось отчетливое ощущение Нового года. Хотелось просто сесть и смотреть на эту красоту, ничего не делать.

Через два часа Аврора выдохлась и повисла в лишайниках.

– Если верить навигатору, мы продвинулись на семь километров, – сказала она. – До Острова еще далеко. А уже темнеет…

Аврора поглядела вверх.

– Смеркалось, – сказал я. – Благородная Розамунда устало пала в объятия пуховой перины…

– Где ночевать будем, Аут?

– Где-нибудь… Я думаю, что через пару-тройку миль мы выйдем к постоялому двору, где нам будет предложен горячий ром… То есть просто ром, ну и какая-нибудь там баранья нога. Хотя ты бараньи ноги не уважаешь. Слушай, а твой синтезатор, он что, утонул? Теперь ты, наверное, голодать начнешь.

– В лесах опасно, – не услышала меня Аврора. – Тут…

– Тут везде опасно, – перебил я. – Везде. Ты, кстати, заметила, что на реке тоже пусто? Что ни дельфинов, ни бегемотов, ни фламинго?

– Ну…

– Это МоБ. Наверное, вся эта фауна взбесилась. И где-то рыщет тут. А на берегу даже влезть некуда, там все деревья низенькие.

– Ты предлагаешь забраться на дерево?

Аврора задрала голову.

– Конечно. Метров на двадцать. Обвяжемся лианами и переночуем.

Глава 5

Мегабык

Обвязываться лианами не пришлось – отыскали дерево с развилкой. Кедр. Во всяком случае, с шишками. Устроились в развилке с удобством, даже ноги вытянули. С подъемом, правда, некоторые трудности возникли, я-то взобрался легко, я человек спортивный, а вот Аврору пришлось поднимать. Руки ее не держали, устала, бедняжка, от плавания, обвязал ее лианой поперек тушки и втянул. Хотя имел полное право бросить – пираты отличаются коварностью и всегда готовы воткнуть нож в спину.

Но пожалел. Даже куртку ей свою предложил, и она даже не отказалась, завернулась в нее и уснула сразу. Я тоже уснул почти мгновенно, однако очень быстро проснулся. Не знаю отчего, кольнуло меня что-то будто. В пятку.

Открыл глаза – тишина. Холодно. Звезды в небе мерцают, созвездия чужие, кривые, ничего интересного.

И вдруг бах!

Дерево дрогнуло. Так, будто боднул его кто-то. Я вылетел со своего места, успел схватиться за первую попавшуюся ветку, она сломалась, я успел схватиться за другую. Повис. Поглядел вниз. Темно. Звезды, конечно, светят, однако поверху, что там у корней происходит, не видно.

Посмотрел в сторону. Аврора застряла в ветвях и лишайниках и теперь шевелилась, как пойманная в сети рыба. Не проснулась еще толком.

Я прикинул – каких размеров должен был быть этот бодатель, чтобы дерево такой толщины покачнулось. Масштабы впечатляющие…

– Что тут такое? – промычала Аврора.

И тут же внизу боднули еще.

Дерево снова качнулось, но я удержался, проявил чудеса, можно сказать, акробатики.

– Мама! – совершенно позорно, не по-пиратски крикнула Аврора.

– Настоящие пираты высказываются в подобных случаях по-другому, – заметил я. – В том числе и про маму.