Звездопад

Большой Рог спокойно дожидался окончания схватки, время от времени поглядывая на туриц, неподалеку от которых в нерешительности топтался молодой Белолобый. Но вот победитель повернулся к Большому Рогу, несколько раз прошел мимо него, остановился… Белолобый тем временем, постукивая копытцами, направился к стаду туриц. Победитель Рваного Уха не осмелился сразиться с Большим Рогом: снедаемый завистью, охваченный презрением к себе, он развернулся и со всех ног помчался на Белолобого. Удар его был страшен. После него разом пропало все: и неутолимая жажда, и белизна вершин, и багряное зарево заката…

Через несколько дней последняя тоска привела Белолобого к неприступному утесу высоко в горах, туда, куда были заказаны пути всем турам и где — величественный и надменный — стоял Большой Рог. Внизу вокруг утеса толпилось стадо туриц…

Вскоре после этого угомонился потомок в крови Белолобого. А Большой Рог сам нашел его, играя, ткнул его рогами, и с наступлением ночи они уснули рядом в одной пещере.

Утром к ним присоединились неизвестно откуда появившийся Рваное Ухо и чужой тур со сломанным копытом. Турицы были забыты. Четыре тура теперь подолгу мирно паслись и несколько раз в день спускались в ущелье пить воду соленых ключей. Потом они и сами присоединились к такому же малочисленному стаду. К исходу лета к ним пристали молодые туры, и все повторилось, как в первый год жизни Белолобого. Опять грянули жестокие холода, а вместе с ними голод. Ущелья с говорливыми ручьями занесло снегом, завалило обвалами. Опять, согревая друг друга собственным теплом, коротали туры долгие зимние ночи. Ждали, пока обновится солнце, пока пройдет год, минет лето и зашумевшая по жилам кровь бросится в голову.

И снова осень. Снова в крови Белолобого взбунтовался для рождения потомок. Снова увлажнились глаза туриц.

Белолобый окреп, возмужал за три года. На этот раз он легко разделался с двумя молодыми турами и сбросил их со скалы. Потом он поверг и третьего — этот всю зиму спал между Белолобым и Рваным Ухом: зябкий, он боялся холода. Наконец, Белолобый насмерть схватился с пришлым туром, тем самым, у которого было сломано копыто. За год у пришлого отросло новое копыто.

Белолобый проиграл эту схватку, и если б, сползая по каменистой круче, он чудом не зацепился бы за едва заметный выступ, бунтующий в его крови потомок умолк бы навсегда.

Наутро Белолобый догнал своих, но пришлого среди них не оказалось, и ему пришлось схватиться со старым туром, тоже присоединившимся к ним прошлой осенью: старик был опытнее Белолобого, однако молодость и сила взяли верх. Белолобый многому научился у побежденного.

Рваному Уху и в тот год пришлось встретиться с Большим Рогом, но он опять не довел схватку до конца. Ушел. Ретировался. Однако на этот раз Большому Рогу не суждено было овладеть стадом туриц: вожак присоединившегося стада Быстрый Рог вспорол ему брюхо. Случилось это так: Большой Рог разбежался с пригорка и налетел на соперника. Быстрый Рог низко опустил голову. От удара он ткнулся носом в камни, и Большой Рог с разгону влетел ему на спину. Быстрый Рог не выдержал тяжести, повалился на землю, голову ему свернуло на сторону, и Большой Рог животом упал на его рога. Сумей он тут же вскочить, пожалуй, все еще обошлось бы. Но прижатый к земле противник засучил ногами, пытаясь подняться, замотал головой, и властелин стада, удачливый красавец Большой Рог остался лежать на земле выпотрошенный и истекающий кровью.

Тут неизвестно откуда опять появился Рваное Ухо — он всегда появлялся неожиданно. Большеротого уже не было в живых, но схватка с Быстрым Рогом тоже не устраивала осторожного тура, и он ринулся на Белолобого. Белолобый проиграл, и если б не урок, полученный в схватке со старым туром, не быть ему в живых.

Старый тур научил его избегать отвесных обрывов. Круча, с которой Рваное Ухо сбросил Белолобого, была не опасна, но ему не повезло: он угодил в узкую обледеневшую расщелину и на следующий день к вечеру еле выкарабкался из нее. У него дрожали и подкашивались ноги, и все-таки он шел туда, где бились туры.

Ночью в горах поднялась буря. Путь Белолобому преградил камнепад. А когда на рассвете смолк его грохот и Белолобый попробовал ноздрями воздух, чтобы снова ринуться по скальным тропам, он вдруг понял, что запах туриц не волнует его. Желание схватки погасло; только боль в голове, зуд в основании рогов и страшный голод.