Звездопад. В плену у пленников. Жила-была женщина

Унтер-офицер с расцарапанной щекой и шишкой на затылке, запыхавшись, взбежал на площадку перед пещерами и вытянулся, одергивая китель.

Макс, словно отстраняя его, махнул рукой.

Шнайдер покорно отошел в сторону, но руки, поднятой для приветствия, не опустил, словно говоря своим жестом: не суди, не выслушав.

Однако обер-лейтенант не пожелал его слушать.

Первыми на площадку поднялись Бауман и Штуте. За ними вскарабкались пленницы.

Не веря своим глазам, Макс смотрел на худенькую молодую женщину и капризную девчонку со злыми глазами и горящей щекой — по дороге унтер-офицер ударил ее по лицу. Он долго не отрывал взгляда от пленниц, потом поодиночке оглядел группу, посланную для захвата проводника, и наконец всем видом изобразил внимание, прислушиваясь к далекому шуму орудий.

— Я полагаю, что воронье тут не дохнет с голоду.

Все молчали. Ирония Макса означала приближение грозы.

— Или, может быть, фюрер послал вас сюда вкусить ласки горянок?

Гуца с отвращением взглянула на круглую голову немца, насаженную на широкие плечи.

— Эту вы похитили для себя, — желчно процедил командир. — Я ей не нравлюсь.

— Ганс, — шепнул Клаус своему другу. — Ты видел?

Штуте почти незаметно кивнул.

Шнайдер понимал, что лучше было захватить в плен мужчину, но не думал, что от женщин не будет никакого толка.

Обер-лейтенант прошел вдоль строя солдат и остановился перед унтер-офицером.

— А, Шнайдер!

Шнайдер вытянулся с такой старательностью, что чуть не лопнул, как перетянутая струна.

— Бросим жребий, или одна мне по уставу полагается?

— Герр обер-лейтенант…

— Капрал объяснит нам, — прервал Макс и остановился перед Гансом.

— Мы столкнулись неожиданно, разойтись на тропинке было невозможно… У нас не оставалось выхода… — Сказал Штуте, пытаясь объяснить причину пленения женщин.

— С кем вы столкнулись? Эти женщины одни разгуливали среди ночи по горам?!

— Нет, герр, с ними были еще…

— Женщины?

— Не знаем, — опередил Ганса унтер-офицер.

— Я думаю…

— Никому не известно, кто был с ними, — опять не дал договорить Шнайдер.

— Молчать! — крикнул обер-лейтенант и обернулся к Гансу. — Вас одиннадцать человек. Где остальные женщины?

— Одного убили.

— А остальные?

— Двое убежали…

— Убежали?!

— Убежали…

— От вас убежали женщины?! Ха-ха-ха!

— По-моему, то были не женщины… Эти даже не шелохнулись.

— Не женщины?!

— Мне так кажется…

— А может быть, все-таки женщины?

Ганс заметно покраснел.

— Нет, герр!

Обер-лейтенант повернулся и подошел к унтер-офицеру.

— Что скажешь, унтер-офицер Шнайдер?

Шнайдер молчал.

— Так как тебе кажется: женщины они были или…

— Может быть, и нет… — пробормотал Шнайдер.

— Может быть, Штуте показалось?

— Не знаю, герр…

Обер-лейтенант резко обернулся ко всем:

— Значит, убежали?!

Все молчали.

— Может быть, мне кажется, что они убежали для моциона… До каких пор они будут бегать? А? Опять никто не сказал ни слова.

— Шнайдер, ты должен знать, как долго они будут бегать. Зачем только вы вернулись сюда? Подумали бы о спасении собственной шкуры…

— Герр обер-лейтенант… — сказал Шнайдер, — допросим их, они ведь тоже местные…

— Ну, а дальше?..

— Дальше… — унтер-офицер осекся.

— Допустим, они скажут, что убежавшие были мужчины, или даже ответят на все интересующие нас вопросы, что нам с того, если нас все равно запрут между этими скалами? Я думаю, ваши беглецы скоро пожалуют сюда, и ты, Шнайдер, будешь между нами посредником.

— А что нам оставалось делать? — спросил Карл. — Другого выхода не было.

— Что делать? — Макс прошелся вдоль строя и опять остановился перед унтер-офицером. — Что нужно было делать, Шнайдер?

Потом он ненадолго замолчал. Нет, видимо, и здесь судьба, иначе как они могли столкнуться среди ночи с женщинами, да еще в таком месте, где и днем никого не встретишь…

Но сейчас не время рассуждать.

— Что скажешь, Шнайдер? Время не ждет. Я думаю, вам не хочется навсегда поселиться здесь?

— Герр, может быть, они знают здешние дороги… — заикнулся было опять унтер.

— Спросите у них, они скажут… — Макс обернулся к Гуце, — фрейлейн, Шнайдер мечтает, что бы вы показали ему здешние стежки-дорожки. Может быть, вы заодно сообщите ему, сколько солдат прибудет сегодня к этим пещерам? Скажите, фрейлейн!..

— Много, — сказала пленница по-немецки, — достаточно для того, чтобы уничтожить вас.

Обер-лейтенант остановился, потом удивленно обернулся к Гансу.

— Я же говорил!.. — вскричал Клаус.

— Что ты говорил? — прервал его командир.

— Что она знает по-немецки…

— Кто?

— Вот эта, — Клаус указал на Гуцу.

— Ты действительно говоришь по-немецки?

Гуца молчала.

— Отвечай! — Макс посмотрел ей в глаза и потянулся к кобуре револьвера. — Может, тебе кажется, что я не понимаю гнусность нашего положения и намерен церемониться? Будешь говорить или нет!

Гуца отступила на шаг, но промолчала.

— Впрочем, мне не о чем сейчас расспрашивать тебя. Но если ты и в самом деле можешь связать два слова по-немецки, я позволю тебе ласкать моих солдат. Тех, что встретили тебя здесь. А твои проводники, — он строго воззрился на Шнайдера, Ганса и Карла, — довольно любовались тобой.