Звездоплаватели (авторский сборник)

Занятый своими невеселыми мыслями, я мало обращал внимания на то, что меня окружало, лишь мельком отметив гигантские колосья каких-то травянистых растений — да и то только потому, что двигался вдоль борозды, откуда эти злаки торчали. Вот тогда-то я чуть не угодил в черный провал, внезапно возникший на моем пути.

Дрожь в коленях заставила меня присесть возле этой дыры с зазубренными краями, и я понял, что по счастливой случайности избежал довольно скверной участи — провал казался бездонным. Неожиданно эхо донесло до меня отголоски причитаний и плача. Сабина! Голос мог принадлежать только человеку, подобному мне! Что есть мочи я завопил:

— Кто там? Отзовись! Однако сколько ни напрягал я слух, но так и не смог уловить ответного отклика — только постепенно затихавшее эхо собственного отчаянного крика. Одумавшись, я понял, что оказался во власти слуховых галлюцинаций: горькие мысли о любимой как бы внезапно материализовались, ударив меня прямо в сердце. Немного посидев около предательской дыры, я вернулся в лагерь еще более несчастным, чем прежде.

Получив от Плонга свою долю рыбы, я устроился на плоту и предложил проснувшемуся пареньку разделить со мной трапезу. Он отказался и вскоре вновь погрузился в забытье. Машинально сжевав свой обед, я в ожидании сигнала к продолжению погони принялся рассматривать своего невольного спутника.

Еще прежде, оказывая помощь пострадавшему, я отметил, что глаза этого синекожего мальчика значительно больше напоминают обычные человеческие, хотя и гораздо крупнее их.

Радужная оболочка не отливала красным, что характерно для нимфеев, и не полыхала зеленым огнем, как у синегубых — она была коричневой.

Теперь же я обнаружил, что цвет его кожи значительно светлее, чем у похитителей Сабины, строение рук и ног приближалось к европейскому, да и волосы вовсе не напоминали плети водорослей.

Эти наблюдения возродили во мне былой научный интерес к обитателям волшебного озера с белыми лилиями. Может быть, этот мальчик — потомок смешанного брака между людьми и нимфеями или синегубыми? А возможно, он представитель совершенно самостоятельной человеческой расы, постепенно перешедшей к водному образу жизни.

Перебирая в памяти отрывочные воспоминания о гидрофилах среди растительного и животного мира, я вспомнил высказывания древних авторов о необычайной способности некоторых существ жить в воде.

В конце концов, и зародыш человека развивается именно в жидкости и лишь после рождения осваивает воздух! Так почему же не признать возможным возврат части человечества к водной среде обитания? После короткого отдыха мы вновь отправились в путь.

Похитители постарались запутать следы, отправив отряды в разных направлениях, и преднамеренно создаваемый подводный шум слышался буквально отовсюду. Однако мой экипаж сумел разгадать хитрость врага, и, когда к двум часам пополудни туман рассеялся, я, к моей радости, вновь разглядел на горизонте плот похитителей. Поощряемые моими криками, нимфеи удвоили усилия, и мы стали заметно настигать беглецов.

Вскоре я уже смутно смог рассмотреть женскую фигурку, закутанную в плащ-накидку, и стороживших ее церберов. Но теперь меня одолели сомнения: а что если похитивший девушку дикарь предпочтет утопить ее, лишь бы не отдавать свою добычу?

Стоя на плоту в полный рост, я вдруг как бы со стороны увидел два суденышка, скользившие по прекрасному озеру под высоким голубым небосводом. Бирюзовая вода, покрытые зеленью и цветами острова, великолепные, словно из тончайшего фарфора, чаши белых лилий — все призывало к счастью и неге.

Волшебные декорации этой сцены вовсе не соответствовали той драме, которая разыгрывалась сейчас под ласковыми лучами солнца!

Я стал звать Сабину, неподвижная фигура которой словно застыла на проклятом плоту мерзкого вора. Я хотел, чтобы она знала, что спасение уже близко, но девушка почему-то даже ни разу не оглянулась.

Тревога разрывала мое сердце! Как этот синегубый дикарь заставил ее не реагировать на мои призывы? Что сделал с ней?

Скорее всего, применил гипноз или принудил пленницу выпить какую-то отраву, или еще что…

Когда до похитителей оставалось не более трехсот ярдов, мои друзья перестали толкать плот и стремительно поплыли к синегубым. Тотчас возле Сабины поднялись две фигуры, и в одной из них я опознал кряжистого предводителя. Они схватили девушку и, несмотря на отчаянное сопротивление, поволокли ее к борту. Раздался плеск, и вода сомкнулась над девичьей фигуркой.

…Вероятно, именно тогда в моей шевелюре появились ранние серебряные нити…

От невыносимого горя я, по-моему, лишился рассудка.

Помнится, я бросился в воду и принялся безостановочно нырять, стараясь рассмотреть в прозрачных глубинах тело любимой. Но коварная вода не желала отдавать мою невесту, и постепенно милосердная тьма затопила сознание…

Глава 3

БЛАГОДАРНЫЙ РЕБЕНОК

Сознание постепенно возвращалось ко мне, а вместе с нем и боль утраты. Я не торопился открывать глаза, сожалея о том, что все-таки выжил.