Звездоплаватели (сборник)

Поднявшийся к рассвету туман уничтожил четкость очертаний; свет луны, преломляясь в парах тумана, исказил облик деревьев; звезды заволоклись бледной дымкой и мерцали, как гаснущие лампадки.

И без всякого повода Айронкестль представил себе Мюриэль, похищенную Коренастыми, его стали преследовать кошмарные видения…

Три шакала остановились у костра, повернувшись в сторону огня. Гертон с какой–то симпатией смотрел на их собачьи морды, острые уши, зоркие глаза. Но они убежали и скрылись в перелеске. Все снова погрузилось в молчание.

«А все–таки враг не ушел!» – сказал себе путешественник. Однако ничто не обличало его присутствия. Лес, казалось, был населен только хищными зверями, и десятки тысяч травоядных бились у них в когтях и зубах при последнем издыхании.

Вопреки всему, на Гертона действовали смутные чары ночи – это безмолвие, прерываемое легкими шумами, треском огня, трепетным бегом животных, вздохом листьев. Туман побледнел и поднялся до звезд предрассветной мглой. Капли росы шипели, падая в костер; трое негров внимательно следили за светом нарождавшегося дня, как будто исходившим не только от неба, но и от деревьев. Пугающие предрассветные миражи рассеялись в один миг. Наступил день. В неведомой чаще воспрянули миллионы живых существ, не боящихся теперь жить Гертон вынул карманную Библию и с сосредоточенностью людей своей нации стал читать:

33. «И превратит Он реки в пустыни, и иссякнут источники;

34. И бесплодной станет земля, носящая злых.

35. А пустыни превратит Он в водное пространство и иссохшую землю в источники.

36. И поселит Он там тех, кто алкал и жаждал».

Гертон сложил руки для молитвы, ибо его жизнь была разделена на две не соприкасающиеся меж собой части: в одной была его вера в Науку, в другой – вера в Откровение.

– Дело в том, – вымолвил он про себя, – чтоб сделать животных неуязвимыми… Можно было бы спасти козочку, прижегши ей рану.

Мелькнула чья–то тень. Еще не повернув головы, он знал, что это была Мюриэль.

– Милая, – шепнул он, – я плохо сделал, исполнив твое желание.

– А ты уверен, что у себя на родине мы не подверглись бы какой–нибудь еще большей опасности?

Взяв Библию из рук отца, она открыла наугад и прочла: «…и освободит тебя из охотничьих капканов и от злой смерти избавит тебя».

– Кто знает, – со вздохом вымолвила она, – что происходит теперь в Америке!

Юношеский смех прервал ее слова, и рослая фигура Гютри выросла пред потухающим костром.

– А что там такое может случиться, чего бы не было до нашего отъезда? Полагаю, что тысячи кораблей наводняют гавани Соединенных Штатов, что железные дороги перевозят граждан, возвращающихся с купаний в города, что заводские гудки ревут, что земледельцы думают об озимых посевах, что добрые люди ужинают, так как теперь у них вечер, что автобусы, трамваи и кэбы шныряют по улицам Балтиморы…

– Не подлежит сомнению, – серьезным тоном сказал Филипп, – но могут быть и крупные перевороты.

– Землетрясение? – спросил Фарнгем.

– А почему бы и нет? Разве землетрясения безусловно невозможны в Англии и Франции? Во всяком случае, Соединенным Штатам они известны. Но я разумел другое…

Яркий свет, творящий жизнь и несущий гибель, овладел лесом. Последние костры угасли. Среди ветвей леса замелькали крылья.

– Что же мы теперь собираемся делать? – спросил Гертон.

– Завтракать, – ответил Сидней. – А после завтрака будем держать военный совет.

Курам передал приказание; два негра принесли чай, кофе, консервы, варенье, сухари, копченую буйволятину, колбасу. Гютри принялся за завтрак весело и энергично, как всегда.

– Как поживает самец–горилла? – спросил он Курама.

– Он все еще не пришел в себя, господин, а Коренастый начинает просыпаться.

Филипп ухаживал за Мюриэль. Молодая девушка, грызя сухарики и запивая их чаем, озиралась кругом.

– Они все еще здесь, – прошептала она, указывая на группу человекоподобных, спавших у огня.

– Странно, – ответил Филипп. – Я думаю, Курам прав: они боятся Коренастых, но тем, конечно, не до них, когда приходится выслеживать таких врагов, как мы.

Большие бирюзовые глаза Мюриэль заволоклись грезой. Филипп тихо декламировал про себя:

Et comme elle, craindront de voir finir leurs jours

Ceux, qui les passeront pres d’elle![3]

Гютри, справившись с копченым мясом и консервированным кофе, сказал:

– Ну, теперь начертим план действий. Пока мы на этой стоянке, нам нечего бояться Коренастых. Чтобы напасть на нас, они должны стать у нас на виду. Но мы не можем оставаться без дров и воды. До воды целая миля пути. И топливо необходимо.

– Что мы выигрываем, сохраняя стоянку? – спросил Маранж.

– Мы выиграем в том отношении, что постараемся сделать насколько возможно неуязвимыми тех из наших негров, которым не хватает металлических макинтошей, и как можно лучше защитить наш скот, гибель которого была бы бедствием для нас.

– А если эти проклятые каннибалы получат подкрепление?

Гертон с тревогой взглянул на Курама.

– Может ли это быть? – С тревогой спросил он.

– Может, господин… Но рыжие Коренастые редко действуют сообща… разве что против голубогрудых. Их племена живут далеко друг от друга.